Эти прогуливались, в основном, возле своих экспонатов, изредка посещая соседей. Иногда такие группки сталкивались, и тогда мог состояться обмен дипломатическими любезностями, звучали профессиональные шутки или едкие колкости. Было несколько групп побольше. Они собирались вокруг нескольких очень уверенных в себе мужчин, ходивших с непроницаемым видом и изредка задававших вопросы. Авторы работ стремились попасть им на глаза. Каждый сообразно своему характеру. Кто угодливо улыбался, кто демонстрировал чувство собственного достоинства, кто показывал свою подчеркнутую независимость. Но на глаза пытался попасть каждый. Ведь это были члены жюри, люди, в руках которых было будущее всех этих молодых авторов.
Самый большой хвост тянулся за Борисом Борисовичем Ставинским – старейшим художником области, председателем жюри. Он давно не занимал в областном Союзе художников никаких официальных должностей, но он был лауреатом республиканских премий и был на "ты" с некоторыми московскими знаменитостями. Почему и имел вес, несоизмеримый с остальными областными деятелями искусства. Сей сухонький старичок добродушно глядел на выставленные работы, ласково улыбался авторам, приговаривая, что мол неплохо, совсем неплохо. Он старомодно и изыскано целовал ручки знакомым дамам и изредка шептал что-то на ушко сопровождавшей его жене, такой же сухонькой и седой женщине.
А потом Би-Би-Си, как кратко и неофициально звали Борис Борисовича в среде художников, добрался до Костиного творения. С его лица сползла обычная улыбка. Он пошевелил узкими губами, в глазах появились огоньки, и он прекратил движение. Затем вдруг стал что-то насвистывать себе под нос. Жена же его, наоборот, заулыбалась как-то по-молодому, и весело стала что-то ему говорить. Тоже тихо-тихо. Особо дотошные пытались прислушаться, но, к своему сожалению, не понимали французского языка. Ставинский согласно кивал головой, слушая супругу, а потом попросил познакомить его с автором. Но Зайчикова рядом не случилось. В это время вся четверка наших героев была еще на первом этаже, где Алексеев со знанием дела объяснял Нине и Людмиле достоинства и недостатки чужих картин.
Ничто не распространяется так быстро, как сплетни, слухи и анекдоты. Когда стало известно, что возле какой-то скульптуры, какого-то неизвестного автора, Би-Би-Си перешел на свист, всем стало любопытно. Посвященные знали, что старик насвистывает в двух случаях: когда сам работает и когда видит чужую работу, заслуживающую особого внимания. И почти все члены жюри невольно потянулись поглядеть на творение, которое у Ставинского заслужило такой оценки.
