Что я умираю.
Конечно, я понимаю, что я не умираю по-настоящему.
Но почему у меня такое чувство, как будто я умираю?
Я все надеюсь, что это само пройдет.
Но оно не проходит и не проходит. Когда я закрываю глаза, чтобы уснуть, то надеюсь, что когда я проснусь и открою их снова, то окажется, что это был просто дурной сон.
Но это не сон. Каждый раз, когда я просыпалась, я все еще была в своей кровати во фланелевой пижаме, в той же самой, в которой я была, когда Майкл сказал, что нам лучше снова стать просто друзьями, и наш разрыв не оказывается сном.
Мама сказала, что я не умираю. Даже после того, как я дала ей пощупать мой неровный пульс и потрогать мои липкие от пота ладони. Даже когда я показала ей белки глаз, которые заметно пожелтели. Даже когда я показала ей язык, который стал почти белым вместо здорового розового цвета. Даже когда я ей рассказала, что зашла на медицинский сайт и мне стало ясно, что у меня менингит.
В таком случае, сказала мама, мне лучше одеться, чтобы она срочно отвезла меня в больницу.
Тут я поняла, что она распознала мой блеф. Поэтому я стала умолять ее разрешить мне провести еще один день в постели. И тут она наконец смягчилась.
Но я не сказала ей, что я никогда больше не встану с постели.
Это правда. Сами подумайте, теперь, когда Майкл ушел из моей жизни, у меня нет ни одной веской причины вообще вставать с постели. Тем более для того, чтобы идти в школу.
Ну да, верно, я принцесса Дженовии, я ВСЕГДА буду принцессой Дженовии, независимо от того, буду я ходить в школу или нет.
Так какая разница, пойду ли я в школу? Работа у меня всегда будет – я принцесса Дженовии, независимо от того, окончу я школу или нет.
А поскольку мне уже исполнилось шестнадцать, никто не сможет заставить меня ходить в школу.
Следовательно, я решила больше туда не ходить. Никогда.
Мама сказала, что позвонит в школу и скажет, что меня сегодня не будет, а потом позвонит бабушке и скажет, что на уроки принцессы я тоже сегодня не приду. Она даже сказала, что ласт Ларсу выходной день, и что если мне так хочется, я могу проваляться еще один день в постели.
Но что завтра, что бы я ни говорила, я пойду в школу.
На что я сказала только, что это ОНА так думает.
Может быть, папа разрешит мне переехать в Дженовию.
13 сентября, понедельнику 17.00, мансарда
Только что заходила Тина. Мама разрешила ей меня навестить.
Лучше бы не разрешала.
Наверное, по мне заметно, что я два дня не принимала душ, потому что, когда Тина меня увидела, то у нее глаза на лоб полезли. Однако она притворилась, что ее не шокировали мои сальные волосы и все такое. Она начала:
