— Ты что делаешь, ирод?! — кричала, теряя сознание, его родная тетка.
— Изучаю анатомию, — спокойно отвечал истязатель, — у меня скоро экзамен.
Так вот, этот самый живодер сколотил банду из шести подростков. Жестоко наказывал каждого за неподчинение, требовал безусловной исполнительности и твердости. В тайнике прятали несколько десятков единиц холодного оружия, самодельную взрывчатку и написанные кровью списки, кого надлежит уничтожить, дабы очистить землю от «чумы и скверны». Указывались имена и фамилии школьников и школьниц, милиционеров, дворников и официантов. А на дяде Саше они испытывали себя. Каждый нанес по три раны, но разной глубины. По выводам экспертизы только удары Петрущака оказались смертельными.
IV
Семнадцатилетний Юрий Вилов, не по годам рослый и крепкий юноша, зашел в гости к своей подруге, студентке медицинского училища Клаве Розовой, зная, что ее родители уехали на несколько дней из города. Зашел с цветами и с бутылкой портвейна. Девушка впустила его в квартиру, но не дальше прихожей. Это оскорбило Вилова настолько, что он задушил ее, а потом изнасиловал. Сделал это хладнокровно, без суеты и нервозности. Раздел мертвую жертву, нашел тряпку и тазик, набрал воды, смыл предсмертные испражнения, а тогда уже и потешился. Выпил вино и ушел. Цветы оставил.
Его арестовали через несколько дней, однако следствие тянулось более года. Прокуратурой и милицией проверялись десятки версий. Авторитетные родители Вилова, отец — начальник штаба мотострелкового полка, мать — директор средней школы, то и дело подбрасывали лихо закрученные сюжеты, оправдывающие сына, доказывали, что он — подставное лицо и взял всю вину на себя как несовершеннолетний, а совершили преступление другие, что это месть рэкетиров отцу Клавы, фининспектору облисполкома, что жертва сама повесилась, имитируя убийство, и так далее.
Но все версии лопались, как мыльные пузыри. Правда оставалась простой и, вместе с тем, непонятной. Все тот же вопрос все так же не находил ответа. Поражался даже видавший всякое на своем полувековом поприще прокурор Голенко:
— Я такого пацана еще не встречал. Он так спокойно и подробно рассказывает о совершенном убийстве, вроде ведет речь о вчерашнем просмотре эротического видеофильма.
Итак, во всех описанных криминальных историях справедливость вроде бы восторжествовала. Следствие и суды расставили все точки над «і» в этих скорбных делах, но тягостное недоумение все же осталось. Неоднократные судебно-психиатрические экспертизы по каждому из упырей давали только одно заключение: «вменяем, хорошо контролирует и управляет своими действиями…», — подтверждая дикую, необъяснимую сущность текущего момента земной цивилизации.
