Только это было замечено и доложено по инстанциям. Началось обычное разбирательство с привычными наказаниями. «Дуба» посадили в карцер на пять суток, «Кнура» — на семь, а «Парашютика» — на все десять. Солтыса перевели в другую камеру, сунули ему пачку сигарет и чая, пытаясь замять это нестандартное дело, однако не успели.
Прокурор неожиданно изменил меру пресечения и освободил Солтыса из-под стражи. В следственный изолятор приехала его мать.
Исполняющий обязанности начальника учреждения майор Шворак не на шутку встревожился, собрал всех офицеров и после бурного разноса все же успокоился и произнес вполне обдуманную фразу:
— Общественного порицания не избежать, надо что-то делать.
Выход был только один. Солтыса спешно оттранспортировали в хирургическое отделение областной больницы. Начальник медчасти СИЗО уговорил своего знакомого врача всего за одну бутылку водки сделать пластическую операцию. И тот не подвел. Разрезал кожу на лбу, соскреб посиневшую надпись и наложил шов.
На следующий день Николая выпустили на свободу с перевязанной головой и зазубренной скороговоркой: «Спал, упал с нар, проснулся, на голове — бинт».
Уже третий день подряд в одной из камер шестого поста грубо нарушались правила установленного режима содержания. Заключенные, в прошлом неоднократно судимые Фисун, Мулько и Зибунов, играли в самодельные карты. И не просто убивали время, а играли под интерес.
Ставки росли и ужесточались. Где-то около полуночи пахан камеры Фисун, тщательно перетасовав колоду, твердо заявил:
— Так-с, раскидываю карты, кому попадет пиковый туз, тот должен замочить мента. Лады?
— А ежели не сможет? — поинтересовался Мулько.
— Тогда опустим его.
— Прямо щас?
— Прямо щас.
Зибунов промолчал и съежился, он нутром почувствовал, что туз попадет именно ему, самому хилому из сокамерников, к тому же заподозренному в стукачестве.
Так и случилось: на третьем круге черное сердечко легло перед ним как роковая, безысходная метка. Зибунов облизал пересохшие губы и с трудом выдавил:
— Может, того, еще раз кинешь?
— Нет, мы уже решили, уговор обратного хода не имеет. Думай, у тебя есть выбор. Либо, либо…
Через полчаса Зибунов уже выламывался из камеры.
— Позови дежурного! — орал через «кормушку». — Не могу я здесь! Переведи в другую хату, бо вскроюсь!
Контролер вызвал начальника смены капитана внутренней службы Сиву и оперативного дежурного лейтенанта внутренней службы Тощего.
— Ты чего буянишь? — спросил Сива.
