- Последнее - едва ли. Но первое - так. Письмо распускаете вы, вы, вы...
- Браво! Ей-ей, не стерпел бы я! К вашим услугам, господа!
Со стороны могло показаться, что Фелич - главное действующее лицо в этой истории. Олферьев шагнул вперед и швырнул кусок разорванной перчатки прямо в лицо Клингферу.
- Ловите, лжец!
Кавалергард покачнулся, словно не перчатка задела его по щеке, а ударил кастет или камень. Рука Клингфе-ра рванулась к шпаге. Но Лайминг удержал ее.
- Kjeutzschockdonnerwetter! - произнес он сквозь зубы. - Sie sind ein famoser Schwerenother{55}! Завтра я пристрелю вас. Корнет, граф Лайминг мой секундант.
- Полковник Давыдов условится с вами, граф, о подробностях поединка, сказал Олферьев, повертываясь и надевая фуражку. - Мое почтенье, господа!
Секунданты пожали друг другу руки. В зале было тихо. Тесное кольцо любопытных окружало поссорившихся. Оно разомкнулось, пропуская Олферьева, но корнет не успел уйти. Навстречу ему спешил артиллерийский поручик в поношенном мундире с нитяным шарфом. Это был Травин.
- Господа, - громко говорил он, - свидетельствуюсь честью, что письмо, из-за коего ссора вышла, не кем иным, как прапорщиком пятого егерского полка Александром Раевским распускается. И копии все - руки его, что, надеюсь, и сам он при спросе не откажется подтвердить...
Давыдов шепнул Лаймингу:
- Мы, секунданты, считаем, что разъяснение господина поручика достаточно для уничтожения повода, послужившего к ссоре. При добром желании.
Фелич бурно запротестовал:
- Как можно, любезный Денис? После того что сказано и сделано было, неминуемо кровь пролиться должна! Кровь!
Давыдов топнул ногой.
- Фелич, уймись! Или я... Что за страсть мешаться! Травин подошел к барону и несколько раз помахал пальцем перед его носом.
- Что должно и чего не должно быть, знают без тебя, Бедуин! А вот на твоем месте я бы крепко обиделся на подполковника. Ведь он сейчас кричал на тебя, как на денщика!
- Гм! А тебе что за дело?
- Я говорю: надо обидеться.
- Обижайся, брат, коли охота. И отвяжись...
- Не кажется ли вам, господа, - засмеялся Травин, - что барон Фелич чрезвычайно необидчив и даже терпелив, как верблюд?
На лбу ротмистра грозно напружилась поперечная синяя жила.
- Эй, Травин! Я проучу тебя! Уж несколько дней, как ты...
- Несколько дней, как я ищу случая проучить тебя. А после того как ты подло объегорил сегодня прапорщика Полчангнова, это положительно необходимо. Итак, rendezvous{56} завтра утром, в Петербургском предместье, у моста, господин барон!
