Джек сладко потянулся, выгибаясь в кресле. Задумчиво плюнул на ладонь, оттирая пятнышко смазки.
— Всегда, конечно. Найди мне дурака, которому работа не нравится.
— И утром, и вечером, и ночью?
— Ночью я сплю. А вечером… Не знаю. На работу как приду, тележку увижу, включу — все нравится. Ездил бы и ездил, не выключая. Мне, вообще-то, даже мало восьми часов.
— У меня их всего шесть, так что не жалуйся. Я два раза просил добавить.
— Я тоже просил.
— Не добавили?
— Да ну что ты. Кто тебе за просто так рабочий день удлинять будет? На второй раз сняли один балл, я больше и не заикался.
— У меня то же самое. — Фред задумчиво потянул из пачки сигарету, но потом спрятал ее обратно. — Хотя ты знаешь, вечером приду, работать уже не хочется. Голова будто электрический шар. Как неродная.
— Нет, у меня такого нет. Я бы ездил и ездил. Это, знаешь, вообще, здорово. — Джек опять зевнул и поднялся. — Пойду-ка я к себе спать.
— Погоди, Джек. Ты в другие соты когда-нибудь ездил?
— В третий и восьмой.
— Ну и как там?
Джек удивленно хмыкнул.
— Да так же, как у нас. Тридцать шесть этажей и свой дурацкий распорядок. На, отдашь Хью, — Джек выложил на стол десяток сигарет. Он курил еще меньше Фреда. Тот отодвинул несколько штук.
— Подари завтра Мэй. Ей тоже не хватает.
Джек кивнул, ощерил длинные желтые зубы в новом людоедском зевке, запоздало прикрыл его пальчиками и вышел. Фред опустился в кресло и стал ждать. Сегодня картинки как будто запаздывали.
Наконец экран осветился. Ожил. Сиреневый туман отделился от темноты и пополз в мозг теплыми пятнами цвета. Сладкое небытие заколыхало и подхватило Фреда. Мягкие, шелковистые нити обволакивали его и несли, несли, медленно баюкая и лаская… Сегодня это были цветы. Звезды, цветы, актинии и огненные вспышки. Прекрасно. Как прекрасны эти огненные, огненные вспышки… Огромный костер, в котором все они перерождаются в свет и тепло. Как это правильно…
Утром Фред проснулся чуть раньше обычного. Не вставая с постели, только открыв глаза, он заворочался. Протянул руку, нацедив обязательный стакан черной горячей жидкости, лег поудобнее и слегка потянулся. Так, чтобы не расплескать по кровати тоник.
Сегодня к Мэй пойдет Джек. Это хорошо. Пусть она немного успокоится. В ее вчерашнем состоянии — а это была почти истерика — ее сотрут дня через три. Примерно дня через три. Это плохо. Он привык к Мэй. Кстати, интересно посчитать, сколько она продержится. Если пользоваться обычной шкалой вероятностных отклонений… Фред мысленно наложил известные ему психочисла Мэй на шкалу и прикинул до второго знака. Три целых четыре десятых дня. Математическое ожидание три. Потом наступит срыв. Хм. Он, Фред, молодец, он умница — с удовольствием посмотрел на себя в треснувшее зеркало, стоявшее на тумбочке у кровати, — он предсказал этот результат не считая. Так и подумал, дня через три. Хорошо чувствовать числа. А потом подсчитал по шкале, и совпало. Он молодец, потому что расчет без шкалы очень сложен. Кстати, интересно было бы проверить, насколько практический результат совпадет с ожидаемым. Надо будет точно узнать, когда именно Мэй сотрут. Правильно сотрут, потому что отклонения в психике недопустимы. Он как программист знает это лучше, чем кто-либо другой в соте.
