Рассказ продолжался до ночи. Истар все больше хмурилась и грызла костяшки пальцев.
— Конечно, о том, чтобы ей ехать, и речи быть не может.
— Что?! — вскинулась Хель.
— Не одна ты в Двуречье. Вестников за Кену пошлем. И сыск учиним. Через мелкую редь не просочится.
Я поддержал Истар, как мог, испепеляющий взгляд Хели остановился на мне, и Истар как бы невзначай убрала у нее из-под рук все тяжелое. Ох, горька участь встревающего в семейные свары.
— В конце концов, я поеду! — брякнул я.
Хель сощурилась:
— А Ландейл?
— Луну простоял без меня и еще простоит, помощники у меня толковые.
— Бургомистр… — фыркнула она.
Я пошел отдать приказания слугам. На рассвете я должен был выехать из Хатана.
— Кто здесь?!
Свет походен резанул глаза, и Имрир вяло заслонился рукой.
— Кто ты?! Что ты здесь делаешь?!
У него не было сил бежать. Он попытался нашарить рукоять ножа.
— Да знаю я его, — прозвучал сипловатый радостный голос. — Имрир он, мечник Хозяйки. Ты откуда здесь взялся?
— Да отлыньте! Он с голодухи едва живой!
Сильные руки подхватили, почти понесли наверх, к воздуху и свету.
— В казармах я его видел… паренек славный…
Имрир очнулся за столом над миской похлебки с ложкой в руках. На какое-то время стало тепло от заботы этих простых воинов, ледок на сердце подтаял. Но пришла мысль, что это могли бы быть его воины, и Имрир ожесточился.
— Ты из Хатана? Гонцом? Мы тут, как на краю света; почитай, и боги о нас забыли.
— Не гонцом… нет… Не помню я… морна в Хатане.
— Морна?!
Командир тяжело оперся о стол.
— Вот почему вести не доходят.
С подозрением посмотрел на Имрира:
— А ты не врешь часом, парень? Морны на Двуречье, почитай, лет триста не было!..
— Да не станет он врать! Он Хозяйку в Ландейле спасал.
Имрир поперхнулся. Его пребольно съездили по спине.
— Не налегай, не налегай вельми. Нельзя с голоду много есть попервой-то. Скрутит.
И как приговорили. Во внутренностях точно повернулся горячий рожон. Спас… кого?! Когда?! Ту, что предала родичей, отца, предала и убила. И он еще живет?
Согнувшись, схватившись за живот, Имрир бросился вон из караульни. Солдаты засмеялись вслед.
— Зря вы его в живых оставили.
Мэй провожал Истар узким коридором, и аромат ее духов накрыл с головой.
— Это жестоко.
Истар пожала плечами:
— Война всегда жестока.
— Война закончилась.
— Нет, — пока в живых остается хоть один из этой своры. Распоряжусь удвоить охрану у покоев Верховной.
Мэю сделалось больно. Именно сейчас он должен уезжать от жены. Когда она еще слаба от болезни, когда вот-вот может начаться новая война. Мало она настрадалась? Милосердная! Хотя бы в зрелости дай ей покой!
