— Никакая жаба его не давила. Ой, то есть, я не то хотел сказать. Мне кажется, кто-то за нами следит.
Тут же Даник пригнулся и нырнул в кусты. Затрещало, а потом стало тихо.
— Ушел, — возвращаясь, кинул Даник возмущенно. — И мы хороши: сидим себе у кустиков — подползай кто хочешь, подслушивай сколько влезет. Ты… — накинулся он на Максима. — Ты же читал про шпионов!
Фоном к его возмущению заголосил на эстраде юный тенор, повторяя раз двадцать: "Нас не догонят!"
— Догоню, — сказала Катька угрюмо, — догоню и морду расцарапаю.
— По крайней мере, один вывод мы можем сделать, — потягиваясь, сообщил Максим. — Кому-то очень интересно то, чем мы занимаемся.
— И мы с легкостью можем его вычислить, — подсказала Катька ласковым тоном. — Посмотреть, кого нет на концерте. Каких-то шестьдесят-семьдесят подозреваемых… Или вы полагаете, это посторонний?
— Лучше бы посторонний, — перешнуровывая кроссовки, пробурчал Даник. — А то половина лагеря будет охотиться за физруком-привидением, а вторая — разбирать печки в поисках несуществующего клада.
— Существующего! — топнула ногой Катька. — Лучше мой клад, чем ваш физрук!
— Кто спорит с женщиной, тот укорачивает себе жизнь, — под нос пробормотал Максим.
— Короче, твоя вторая версия отпадает. Он умер слишком поздно, чтобы стать стражем сокровища. Разве что встретил предыдущего стража — и опаньки. А тот ему: давай, сторожи.
— Дети! — Максим умоляюще воздел руки. — Для начала осмотрим место, где таился неизвестный.
— Улики под кустом оставил? — Катька ломанулась в акации. Даник удержал ее за хвост:
— Потопчешь все!
Под кустами они проползали вдумчиво и на четвереньках. Немного повторялась история с поисками Виолкиной земляники, но в этот раз повезло меньше: несколько сломанных веточек, примерно на уровне глаз, если сидеть на корточках, и хорошо утоптанная трава. С удобствами устроился! Даже там, где он убегал от Даника, на ветках не осталось ни клочков одежды, ни ниток… Если бы не надломленные ветки и примятая трава, можно было решить — испарился.
— Вот гад, — вздохнула Катька. — Хоть бы кроссовки надел!
— Зачем?!
— В них чаще грязь застревает и сыпется.
— Может, его еще в креозот загнать?
— И тогда ты выстрелишь в него из двухствольного тигренка.
След преступника протянулся до выложенной плитами дорожки к столовой и там исчез окончательно. Исполнитель с эстрады все еще выл, что его не догонят, и туда возвращаться никак не хотелось.
— В печку! — сказала Катька. — А то он там уже роется.
