Улыбнувшись, Илона поставила книгу на место, закрыла шкаф, взяла бутылку и вошла в комнату.
Толян уже просыпался - медленно, с трудом. Он тяжело ворочался под одеялом, как небритый тюлень, и что-то неразборчиво бормотал. Илона почему-то вспомнила тот день, когда впервые очутилась в этой квартире. Тогда она тоже проснулась раньше Толяна...
Лишь теперь, при неярком дневном свете, Илона заметила, как изменился Нерадов. Он сильно постарел, обрюзг, у него появились мешки под глазами, углы губ опустились вниз, придав все еще красивому лицу брезгливое выражение. От него воняло каким-то дешевым одеколоном типа "Гвоздики". Но вот он наконец открыл широко расставленные серые глаза и посмотрел на Илону. И ей показалось, что в этих знакомых глазах промелькнуло нечто... безумное?
Она вдруг вспомнила: тогда, перед тем, как случился весь этот кошмар, ей тоже показалось, что в выражении глаз Толяна появилось что-то "неправильное". Потом она надолго забыла об этом, но в последние полгода вспоминала все чаще и чаще. Она пыталась понять, что это было за выражение... но так и не поняла. И вот теперь ей снова почудилось...
- Ты на меня так посмотрел, как будто прикидываешь, за сколько меня можно продать, - сказала она, внезапно разозлившись.
- Ох, что ты, детка! - испуганно воскликнул Толян. - Как тебе могло такое прийти в голову! Я просто ужасно себя чувствую. Это что у тебя, пиво?
Илона протянула ему бутылку. Толян жадно схватил ее, впился, как клещ, мгновенно высосал содержимое и облегченно вздохнул.
- Спасительница!
- Это уж точно, - буркнула Илона, забирая у него пустую емкость и вставая, чтобы вернуться на кухню за следующей бутылко. - Если бы я была немножко поразговорчивей, ты бы не здесь был сейчас, а совсем в другом месте.
- Детка! - Толян вскочил, отшвырнув одеяло, и схватил Илону за плечи. - Детка, неужели ты думаешь, что я этого не понимаю и не ценю? Я тебе всем обязан, я тебе так благодарен, ты просто не представляешь!..
Он продолжал что-то говорить, идя следом за Илоной на кухню, но она почти не слышала его слов. Ей вдруг стало до слез обидно. Какие мучения пришлось ей вытерпеть за два года! Страшные люди, чудовищная обстановка... тяжелая, однообразная работа, на руки теперь посмотреть страшно, изуродованы вконец, ногти обломаны, кожа превратилась в наждачную бумагу... сколько времени ей понадобится, чтобы привести себя в порядок? Это же представить невозможно! Времени и денег. Но ведь Толян бормотал что-то о том, что у него сейчас трудные времена... неужели ей придется снова жить в нищете? Нет, только не это! Она еще слишком молода, она не хочет навсегда превращаться в тупую рабочую лошадь! Илона почувствовала, как в груди закипает неудержимая ярость.
