Миген, впрочем, восприняла это как само собой разумеющееся. Она улыбнулась и ответила:
— Привет!
— Слушайте! — сказал я. — Надеюсь, у вас не было неприятностей из-за вчерашнего?
Миген бодро ответила:
— Нет, конечно! — потом заморгала и неуверенно добавила: — Ну, вообще-то были. Они мне тут чего только ни наговорили и, видимо, считают, что это страшный скандал, — но вы же знаете, что тут за люди и сколько шума они делают из ничего.
Мне стало легче, когда я увидел, что все эти выговоры и упреки на Миген не подействовали.
— Я пришел предложить вам кое-что. Понимаете, я очень люблю вас. Думаю, что вы меня тоже…
— Ужасно, — ответила Миген с несколько сбившим меня с толку энтузиазмом.
— Нам хорошо вместе, и я думаю, что мы могли бы пожениться.
— О! — сказала Миген.
Пожалуй, она была удивлена. Но не более. Не так, как если бы увидела привидение или гром в нее ударил. Просто удивлена.
— Вы хотите сказать, что на самом деле не прочь на мне жениться? — спросила она, как ребенок, который хочет точно все себе уяснить.
— Я хочу этого — больше, чем чего бы то ни было, — сказал я, действительно смертельно серьезно чувствуя это.
— Вы думаете, что влюблены в меня?
— Да.
Взгляд ее стал серьезным, она внимательно посмотрела на меня.
— Для меня вы — самый лучший человек на свете, — сказала она, — но это не любовь.
— Я научу вас любить меня.
— Этого недостаточно. Я не хочу учиться любви. — Она помолчала, а потом с трудом проговорила: — Не гожусь я для вас. Я больше умею ненавидеть, чем любить.
Сказано это было с особым нажимом. Я возразил:
— Ненависть не живет вечно. Любовь — да.
— Это правда?
— Я в это верю.
Мы опять помолчали. Потом я сказал:
— Значит, вы отвечаете мне «нет», так?
— Так.
— Но я могу продолжать надеяться? Этого вы мне не запрещаете?
— А какой смысл запрещать?
— Никакого, — согласился я. — Совершенно лишнее — все равно я буду надеяться, хоть запретите, хоть нет.
* * *
Теперь все это было уже позади.
Я удалялся от дома Симмингтонов, чувствуя легкое отупение и одновременно с раздражением ощущая взволнованный взгляд, которым меня упорно провожала Роза.
Прежде чем я сумел ускользнуть, она успела выложить мне все, что было у нее на сердце.
С того страшного дня она, дескать, так и не может окончательно прийти в себя! Если она и остается здесь, то только ради детей и бедного мистера Симмингтона — жалко их. Вообще-то задерживаться здесь она не будет, разве что ей быстро найдут помощницу — а разве это легко, когда в доме случилось убийство! Еще спасибо мисс Холланд, пообещавшей в свободное время помогать по хозяйству.
