А 4 ноября 1930 года Политбюро и ЦКК в бурном и долгом заседании рассматривали вопрос «О фракционной деятельности т.т. Сырцова, Ломинадзе и др.».
Сырцов вел себя то нагловато, то юлил, но вспомнил я о нем в связи с «ленинградским делом» потому, что в одном месте (см. стр. 128 указ. соч.) Сырцов говорил следующее:
«Я знаю, что некоторые товарищи мою нервозность и мои известные настроения в отношении ЦК пытались объяснить тем, что я недоволен ущемлением Совнаркома РСФСР, систематическим суживанием функций Совнаркома РСФСР и пр. Я не думаю, чтобы те товарищи, которые наблюдали меня в работе, считали, что я являюсь таким большим приверженцем и поклонником российской государственности. Меня это дело мало волновало. Я не раз говорил: создайте ясность, какой линии держаться — на полную ликвидацию РСФСР, на суживание ее размеров, на суживание функций. Так что элементов великодержавности вы не найдете. Я думаю, наоборот, целый ряд товарищей считали, что у меня нет вкуса, чтобы защищать РСФСР по-настоящему. Не упуская целый ряд деловых соображений, меня ни в коей мере не соблазняли ни отдельная столица для РСФСР или то, чтобы идти на какие-нибудь партийные РСФСРовские органы».
Ворошилов тогда, к слову, откликнулся так: «Это не уклон. Столицу РСФСРовскую иметь неплохо, я за столицу»… И никто Ворошилова ни тогда, ни позднее во фракционеры не зачислял.
Сырцов же и примыкающая к нему группировка имела планы широкие и далеко идущие. Не все к моменту заседания Политбюро 4 ноября было известно. Но Орджоникидзе, бывший тогда но совместительству и председателем ЦКК, бил в самую точку, когда говорил:
«Сырцова мы знаем как бывшего троцкиста, знаем его по Сибири, как проповедника и сторонника знаменитого бухаринского лозунга «обогащайтесь»…
<…>
Точно так обстоит дело у Ломинадзе и Шацкина. Всем известно, что они патентованные путаники.
<…>
Удивительный они народ. Если все идет без заминок, без затруднений, они готовы кричать ура. А если чуть заминка — они в панику: кризис, крах, катастрофа. Немедленно менять руководство. Негоже нынешнее Политбюро, давай Политбюро в составе Нусинова, Гальперина, Каврайского, Ломинадзе, Сырцова, Шацкина. Вот вам достойные руководители нашей партии и Коминтерна. Замечательно, лучшего не найти… Они так себя и называли — Политбюро…».
Орджоникидзе говорил много и прямо спрашивал: «Можно ли иметь в штабе нашей партии людей, которые двурушничают?» Сталин тогда сразу же откликнулся: «Нельзя»…
