- В чем дело?! - В кабинет вбежал Артеменко.
- Обокрали, Дима! Всю одежду сперли! Мама моя, и трусы, и ботинки...
- Вон твоя одежда висит.
- Это не моя!.. Стой... Может, тот и спер? А свою здесь оставил.
- Твою я приказал выбросить на помойку. Вещи только из карманов выгреб. Вон, лежат на лавке.
Климов хлопал глазами. Переваривал. Потом начал торопливо примеривать. Надевая брюки, чуть не упал, но, заскакав козлом, удержался на ногах. Посмотрел в зеркало.
- Ну, блин горелый, дела-а-а...
Потом поехали к Гуну домой. По дороге Климов рассказал о старухах.
- Ничего, Генчик, разберемся. Хорошие тетки, по-видимому.
- И Ангел злой?
- В первую очередь.
- Она, конечно, справедливая, но уж больно недобро смотрит. А Скорбь? Я ее раз у своей кастрюли поймал.
- Может, мясо подбрасывала? На одних костях навара не сделаешь.
Климов задумался и согласно кивнул:
- Одуванчик всегда с пенсии деньги ссужала. Правда, я отдавал. Нет, честно...
- Она мне нравится меньше всех.
- Это почему?
- Знаешь, жена моя Вера как-то сказала: не надо баловать людей деньгами и советами, лучше дать в руки инструмент и научить работать.
- Не скажи. Кто сладкого вкусил, того на горькое не потянет. Имею в виду, кто лентяйничал, того уж за станок не поставишь.
- Допустим, тебе предложат грузовик. Хороший. Пусть не новый, но на ходу...
- Да мне развалину дай и запчасти, ты ж знаешь, какие руки были золотые. Из дерьма конфетку сделаю.
- Тогда пошли.
Они поднялись на шестой этаж, и Климов позвонил. Утром забыл взять ключи. Не до того было. Открыла Скорбь. И не узнала:
- Вам кого?
- Да ты че, Скорбь? Это я, Генка, сосед твой.
- Мира! - позвала Скорбь, и появилась вторая соседка, с решительным лицом всегда правого человека.
Оказывается, Ангел злой в миру имел совсем другое имя.
- Что, Роня?
- Тут двое пришли. Одеты прилично.
Мира присмотрелась, и лицо у .нее сделалось другим.
- Пускай...
И Роня, доверяя Мире, впустила их, но потом все-таки поинтересовалась: точно ли он?..
- Или я глупа, или мир перевернулся, - сказала, уходя в свою комнату, Ангел злой.
В квартире установилась тишина ожидания. Все удивлялись метаморфозе. Даже Одуванчик. Момент появления обновленного Климова она наблюдала через щель.
Глава 2
РАЗГОВОР ПО ДУШАМ
По стенам Генкиной комнаты метались отблески рекламных огней. Шестой этаж девятиэтажного дома. Каково же тем, кто живет вровень с крышами? Впрочем, у них конечно же есть шторы, в отличие от климовской халупы. А Генке все равно - спит как сурок. Вот человек: год по разным частям мотался, трясясь овечьим курдюком, а сегодня враз оклемался - и как с гуся вода. Философию собственную выработал в оправдание. Наверное, это у человека защитный рефлекс -уметь объяснить свои действия или, наоборот, бездействие. Память тоже включается избирательно: старается сохранить хорошее, приятное, а неприятности, обиды и разочарования спрятать в дальнем уголке.
