- Ну... Я не знаю, - растерялась соседка.
- Мне денег не надо. У тебя лак есть?
- Лак? Для пола?
У соседки недавно был ремонт.
- Для ногтей. Мне бы пару флакончиков. Не знаю, что надеть. Разных.
Влюбилась, укрепилась в мысли Верочка, и побежала за лаком.
- Вот, выбирай. А лучше сначала платье.
Маша побежала домой - выбирать. Гардероб у нее был приличный, но несколько устаревший - ретро.
Мария Игнатьевна не знала, на чем остановиться. Позвала соседку. Та все поняла. Прихватила пузырьки и пришла в квартиру Маши.
- Давай демонстрируй. Да не прикладывай, демонстрируй. Снимай с себя все.
- Все?..
Маша разделась.
- Слушай, от тебя мужики должны балдеть. Я имею в виду настоящих мужиков, которые разбираются. Животик малюсенький. Попка еще держится. Грудью кормила?
- Не успела. Умер ребенок...
- Сколько твоему избраннику?
- Как мне.
- Это плохо. Мужики умирают рано, хотя стареют поздно.
Мария Игнатьевна поразилась одинаковости их мыслей.
- Стало быть, не будем скрывать природные достоинства. Никакой шерсти, милочка, лето на дворе. Зачем тебе училкой наряжаться. Будешь у нас Марлен Дитрих, но без шляпы.
- Шляпа есть.
- Ну-ка пройдись... Другой коленкор. Надевай шляпу. Так... Здесь подмажем, а здесь вотрем. Стой, я сейчас.
Соседка убежала к себе. Мария Игнатьевна посмотрела на себя в зеркало и увидела почти незнакомую женщину.
Вернулась Верочка:
- Вот, накинь. Чешская бижутерия. Скромно, но со вкусом и, главное, - к шляпе подходит.
...Через час при полном параде Мария Игнатьевна отправилась в продуктовый магазин, где купила курицу, йогурт, сметану, сок с мякотью абрикоса и еще нечто импортное в красивой банке с непонятным названием. Понравилась банка.
Теперь на вокзал. Как он там?
Странно выглядела дама в роскошной шляпе и в туфлях на высоких каблуках, тащившая объемную продуктовую сумку.
Мужчины оборачивались.
Глава 25
ДОРОГА
Генок привычно сбросил скорость, когда с вершины холма увидел в низинке указатель населенного пункта, а на следующем подъеме - аккуратную маковку местной церквушки. И мелькнувшее на жести название, и церква, и жители села, и их промысел - все было знакомо напарникам: Не раз и не два останавливались тут на дневку. В середине девяностых эти места заслуженно пользовались дурной славой. На участке в тридцать - сорок километров выше и ниже сельца с регулярностью школьного рассписания, составленного неведомым и всемогущим завучем, совершались весьма дерзкие и долгое время безнаказанные преступления. Попросту говоря, объявилась банда дорожных грабителей. Зацепок у милиции была масса - и вместе с тем ни одной. Каждое новое ограбление - дальнобойщика ли, простого автотуриста или почтальона-велосипедиста с крохотными пенсиями в кожаной сумке - не приносило ничего нового. Но удивляли дерзость, граничащая с глупостью, и жестокость преступлений. А еще периодичность - в церковные и советские праздники;, на дороге вдруг воцарялись мир и спокойствие.
