- Эй, успокойся! Знаешь, тебе лучше принять…
- Нет! Я не хочу спать!
- Слушай, Элен, это всего лишь сон. Нельзя позволять сну так сильно на тебя влиять. Все из-за дождя, поэтому ты не можешь выйти на прогулку. От этого тебе хочется спать, и тебе снится один и тот же сон. Но не надо сопротивляться, это, в общем, очень хороший сон. Почему бы тебе просто с ним не смириться?
Она смотрела на меня, в ее глазах застыл ужас.
- Ты ведь не всерьез. Ты не хочешь, чтобы я ушла.
- Нет. Конечно, я не хочу, чтобы ты ушла. Но ты и не уйдешь, разве сама не понимаешь? Это только сон, как будто ты паришь там, в космосе, среди звезд…
- Она не парит. Она прокладывает путь в открытом космосе с такой скоростью, что у меня при виде этого кружится голова.
- Ну и пусть кружится. Как будто твой разум придумал для тебя такой способ бегать.
- Ты ничего не понял, мистер Терапевт. Я думала, ты поймешь.
- Я пытаюсь.
- Если я пойду за ней, я умру.
- Кто читал ей в последнее время? - спросил я сестру.
- Мы все читали понемножку, а еще добровольные сиделки из города. Она им нравится. Ей всегда кто-нибудь читает.
- Надо бы проследить за этим повнимательней. У нее появились откуда-то новые фантазии. Про космические корабли, звездную пыль и песни в открытом космосе. И она чем-то напугана.
Медсестра нахмурилась.
- Мы одобряем все, что она читает, и про всякие такие вещи читают уже много лет. Раньше ничего плохого от этого не случалось. Что же теперь стряслось?
- Думаю, все из-за дождя. Сидя взаперти, она теряет ощущение реальности.
Сестра закивала в знак согласия и сказала:
- Да, знаю. Во сне она бог знает что вытворяет.
- Что, например? Что именно вытворяет?
- Поет какие-то жуткие песни.
- На какие слова?
- Вообще без слов. Просто напевает мелодии. Только мелодии просто ужасные, их и музыкой-то назвать нельзя. И голос у нее становится какой-то странный, скрипучий. Она очень крепко спит. Теперь стала спать больше, и это к лучшему, как мне кажется. Она всегда начинает нервничать, если ее не выпускают на улицу.
Элен, несомненно, нравилась сестре. Было трудно не испытывать к девочке сочувствия, но Элен хотела, старалась понравиться окружающим, и люди ее любили. Во всяком случае, те из них, кому удавалось побороть ужас при виде плоского пространства под простыней возле ее туловища.
- Послушайте, - сказал я, - может, все-таки ее одеть и вывезти на улицу, несмотря на дождь?
