А может, кнопка как раз и открывает дырку в эту невидимую комнатку?
Нет, он не нажмет эту кнопку! Пусть этот ждет лифта! — злорадно подумал Урбино об интервьюере, ярко представив его себе топчущимся в вестибюле, пахнущего одеколоном, с книгой для автографа под мышкой.
А может, все-таки комнатка? Нажать — не нажать? Он еще раз погладил бильярдную кость кнопки, опасливо и ласково. На выбор… Как же он не понимал, что влекло его в этой игре — вовсе не лобная кость шара, и не зеленое сукно рулетки, и не попытка точно просунуть шар в мошонку лузы… Выбор! Выбор варианта удара. Вот что.
Сон, однако, был не об этом.
Они плыли на катере… Два молодых подтянутых морских офицера, капитан и лейтенант, сопровождали его. Он их впервые в жизни видел. Похоже, что и они его. Во всяком случае, капитан разглядывал его как-то пристально. На катере было полно и других людей, мужчин и женщин среднего возраста и общего выражения лица. Они плыли группой, массовкой, как новая смена в дом отдыха или санаторий. Все стояли, только они втроем сидели.
За что такая честь? Под арестом он, что ли?.. Вдруг стало ясно, что капитан — врач и что везут его лечиться. Однако капитан не задавал никаких вопросов, а Урбино так же молча подчинялся. О чем-то своем они изредка переговаривались с лейтенантом. Капитан даже взял лейтенанта за руку и так, молча и ласково, продолжительно подержал. Будто они о чем-то договорились. Тут как раз катер причалил к некому пирсу, и лейтенант легко на него соскочил.
— Какой он милый! — Капитан впервые сказал что-то Урбино.
— Да, очень, — Урбино охотно согласился.
— Я всегда радовался встрече с ним.
Недоумение Урбино возрастало.
— А что со мной?
— Не беспокойтесь. У вас все своё. Зуб сам пройдет.
Какой зуб?!. Тем временем все пассажиры гуськом сходили по трапу. Остались они вдвоем.
— Но вы же меня даже не смотрели!
— Смотрел. У меня свой рентген, — пояснил он.
— Сколько же я вам должен?
— Ничего. Вы же по рекомендации Галины Л.? Значит, вы свой.
«Своё — свой»… И при чем тут Галина Л.?
Урбино ничего не понимал. Откуда они знали? Хотя чаще других он теперь вспоминал эту прошедшую мимо его жизни женщину, мимо его жен, детей, страстей… Будто она его ждала — оказалось, промчалась. Кто мимо кого?
Оставалось только сойти по трапу.
— И куда мне теперь?
— Возьмете такси. Или рикшу. Тут близко. Мне пора на прием.
Урбино все еще мялся.
— У вас все свое и само пройдет, — еще раз повторил капитан, подымаясь.
