В дверь кто-то поскребся.
— Кто там?
— Я, щенок Заплатка. Пустите погреться, замерзли лапы.
Проворчал Поддувало:
— Не лезь, косолапый.
Заплатка просунул в дверь нос. Шесток дверь захлопнул:
— Ишь, нашелся гость!
Вьюшка маленький просит:
— Братцы, пустим Заплатку!
Шесток заворчал:
— А вот мы в тебя поленом запустим!
Поджал Заплатка хвост — и в сени. Вдруг треск раздался и гром, пол заходил ходуном. Вся изба ходуном пошла — печь с места сошла. Прогудела в трубу басом:
— Я с вами жить не согласна!
Закачалась труба на крыше. Печь двери толкнула и вышла.
Ждали, ждали братья — не возвращается печка. Надо идти ее искать, делать нечего. Улицу прошли — ее и след простыл. Вышли на Протоку — и здесь печки нет. Дрожат печные на ветру, на морозе. Спрятались от ветра в роще березовой.
Потянул Поддувало носом:
— Откуда-то дым наносит.
Пошли туда, откуда дым, и к деревне Мышихе вышли. Стали стучаться в дома:
— Мы — печные домовые. Нам бы пообедать.
Не открывают мыши:
— А что вы умеете делать?
— Я дую в топку из поддувала.
— Я слежу, чтобы каша не пригорала.
— Я открываю и закрываю вьюшку.
Кривятся мыши:
— Работники вы никудышные. Нам таких не надо.
— Замерзнем теперь, — захныкал Поддувало.
Заохал Шесток:
— Плохо дело наше. Эх, не припас я на черный день каши!
А Вьюшка затянул пояс потуже:
— Нам плохо братцы, а коту Ваське еще хуже. Холодно и есть Ваське нечего. Надо сложить ему новую печку.
Поддувало надулся:
— Мне до кота Васьки мало дела. Вот себе бы я печку сложил, чтобы меня грела.
— А я бы такую, чтобы кормила меня хорошо, — размечтался пузатый Шесток.
Нашли они печника, рыжего Лисовина. Взял он их в ученики — месят глину, подают кирпичи. Лисовин всех троих мастерству обучил.
Сложил Поддувало печь большую, чтоб было где лечь. Бросил охапку березовых дров.
— Погреюсь, поваляюсь, сейчас будет тепло.
Ждет он, ждет. Да не тут-то было. То ли не нагрелась печка, то ли уже остыла. Холодным-холодна. Лисовин подошел, посмотрел, сказал:
— В хозяина печка. За дело ты брался зря.
Рассердился Поддувало и развалил печь на кирпичи.
Шесток свою печку ладил, каждый кирпичик гладил.
— Моя мастерица-печка будет кашу варить, ничего не выкипит, не подгорит.
Пузатая вышла печка. Сунул в нее Шесток котелок с кашей гречневой. Булькает каша, преет. Только каша поспела, печка — хвать! Весь горшок себе в пасть опрокинула. Что в нее ни поставят: калач ли, пирог ли — все обжора пузатая слопает. Схватил Шесток свой горшок и убежал.
И у Вьюшки вышла печка в хозяина, маленькая, чумазая, над трубой дымок кудрявый, собой неказистая. А разгорелась мигом и пошла в Котоваськино. Едва успел Вьюшка шмыгнуть в свою дверку. Шагает печка быстро, метет за ней метелица. Пришла она в село, вот и Васькин дом. А из трубы дым валит! Вьюшка свою дверку приоткрыл:
