Эти отрывочные мысли чехардой мелькали у меня в голове, пока я дрожащими руками набирал в шприц спасительной сыворотки.
Павлик вдруг мягко начал валиться набок. Его тут же подхватили, удержали. И я быстро сделал укол.
Минуты две, показавшиеся нам бесконечными, Павлик лежал неподвижно на песке. Потом он слабо застонал и открыл глаза. Только теперь, видно, он испугался по-настоящему, лицо у него побледнело, осунулось и приняло какое-то по-детски растерянное выражение.
- Грейте скорее воды, кипятите чай, - распорядился я. - И готовьте машину.
Самое страшное, кажется, миновало. Но его надо было немедленно увозить отсюда. Наверняка еще потребуется помощь опытного врача. А где его взять? Добраться бы до Нила, а там можно по радио вызвать самолет из Асуана, там на строительстве опытные врачи.
- Быстро матрац в машину, устройте его поудобнее, продолжал командовать я, направляясь в палатку, чтобы одеться. Мы поедем вперед, а вы свертывайте лагерь и следуйте утром за нами.
"Вот и кончились наши поиски", - промелькнула горькая мысль, но тут же пропала, оттесненная массой неотложных забот.
Когда я через несколько минут вышел из палатки, уже готовый в дорогу, ко мне подошел старый Ханусси, волоча за хвост по песку большую кобру. Голова у нее была размозжена чем-то тяжелым.
- Ударил палкой, - пояснил он. - Я много их убивал, когда работал в Луксоре и Тель-аль-Амарне. Как увидел, что ганеш выползает из палатки, сразу схватил палку и...
Но у меня и на этот раз не хватило времени, чтобы узнать поподробнее, как все это произошло. Надо было спешить, действовать. Я торопливо пожал старику руку, поблагодарил его и пошел к машине, в которую уже уложили Павлика. Он был в сознании, но все время стонал. Рука вздулась и посинела. Поколебавшись, я на всякий случай сделал еще один укол, хотя и не знал, нужно ли это.
Мы напоили Павлика горячим чаем и тронулись в путь.
Никогда, наверное, не забуду этой бешеной поездки по ночной пустыне. В слабом свете фар она казалась ровной, как крышка стола. Но стоило прибавить скорость, как предательские рытвины и бугорки подбрасывали машину с такой силой, что мы стукались головами о брезентовый тент и падали друг на друга. Останцы призраками вырастали вдруг перед самой машиной, и шофер едва успевал выворачивать баранку. Но держался он молодцом: выжимал из машины все, что было возможно.
При каждом сильном толчке я испуганно поворачивался к Павлику. Ему доставалось трудно, но он пытался успокоить меня, приговаривая:
