— Клименко Андрей Осипович, — высоким голоском, неожиданным для его комплекции, представился гость, когда я пригласил его присесть у своего стола, несколько демонстративно начав поправлять разложенные бумаги.
Гость отнюдь не был простаком. В глазах у него промелькнула усмешка, и он добавил, крепко пожимая мне руку:
— Бывший следователь, с полувековым стажем.
— Следователь? — удивился я. — Но вам, видимо, надо к директору. Я тут лицо временное, в командировке…
— Не тревожьтесь, я не по служебным делам. Уже давно на пенсии. Просто смотрел вчера вашу передачу и заинтересовался.
— Ах так, очень приятно. Слушаю вас.
— Я насчет этого клада в тайнике. Остатки чемоданчика нельзя ли-посмотреть?
Просьба показалась мне неожиданной.
— Какого чемоданчика? — переспросил я.
— Ну, в котором сокровища были. Профессор вчера рассказывал, что они находились в чемодане, который почти истлел. Остались от него только ручка да часть стенок. Верно?
Я кивнул, мучительно стараясь припомнить, куда же девал остатки злосчастного чемодана. Кажется, засунул их вместе с брезентом, в котором вез сокровища, на шкаф. Пошарил там и в самом деле обнаружил сверток.
Я положил сверток на стол и развернул его:
— Вот, пожалуйста. Дать вам лупу?
— Не тревожьтесь, спасибо, у меня своя, — ответил Клименко, не поднимая головы, и достал из кармана небольшую кожаную сумочку. В ней оказались не только превосходная сильная лупа, но и пинцет. Пинцетом Андрей Осипович начал осторожненько разбирать остатки чемодана, пристально изучая их в лупу, с повадками привычного к таким деликатным операциям человека.
— Да, старенький чемоданишко, дореволюционный, — сказал наконец Клименко. — Халтурная работа одесской фабрички братьев Зон. Конечно, не исключено, чемоданчик мог у кого-то залежаться, и закопали его уже после революции. Но, пожалуй, вы правы, пробыл он в земле лет полсотни, не меньше. А больше ничего, кроме драгоценностей, в чемодане не было? Обрывка газетки какой-нибудь?
Я неопределенно пожал плечами, потом вспомнил:
— Бритва еще была. Я ее строителям отдал, больно она им понравилась. А нам она ни к чему.
— А какой марки бритва, не помните?
— Безопасная. По-моему, еще дореволюционная, серебряная.
— Ну ладно, вам она, конечно, не нужна, а все же… Ничего, я ребят этих разыщу и посмотрю у них бритвочку, — сказал Клименко, делая пометки в крошечном блокноте. Потом он опять начал рассматривать в лупу остатки чемодана и вдруг сказал: — А пожалуй, есть одна отметинка, позволяющая, мне думается, довольно точно датировать время, когда именно запрятали чемоданчик. Гляньте-ка сюда, — пригласил он.
