Этими руками старуха много стирала.
Жила она с двумя дочерьми, а дочери служили в статистике.
На стенах их квартиры висели гипсовые тарелочки с залитыми в них рисуночками из открыток. Квартира была очень чистая, но форточку открывали редко, чтобы не выпускать тепло. Часы в этой квартире шли на сорок минут вперед, для того, чтобы дочки не опаздывали на службу.
И так двадцать лет.
Дочкам было пятьдесят и сорок лет.
Я помню их седые головы, высокие лбы и странный, как будто морозный, румянец.
Звали старуху Анной Севастьяновной, а девичья фамилия её была Каменноградская.
Волосы у неё не выпадали до самой смерти и не сильно поседели. Мазала она их репейным маслом и на голове носила кружевную наколку с искусственными цветами.
Анна Севастьяновна за жизнь свою родила пятнадцать человек детей и очень много работала, а к семидесяти годам начала сильно болеть. К ней ходил доктор, платили ему по рублю. Перед приходом доктора старуха надевала чистую рубаху.
Раз пришел доктор. Лежит старуха слабая, умирает. Посидел доктор, и при нем тихо, спокойно, так, как отходят от Ленинградского вокзала поезда на Москву, без памяти, как будто совершая привычное дело, умерла старуха.
Доктор пошел домой написать свидетельство о смерти. Без этого было нельзя.
Осталась с мертвой старухой одна из дочерей. Одела. Сперва плакала. Потом ей стало страшно, и она ушла, захлопнув за собой дверь с французским замком.
Мертвая старуха осталась одна в своей квартире.
В темной кухне этой квартиры она стирала белье лет двадцать.
Комнаты этой квартиры стояли такие же - с тарелочками на стенах и с большим непружинным диваном, покрытым ситцем, и со столом красного дерева на одной ножке. Ничего этого старуха не видела, потому что лежала мертвая.
Врач жил недалеко - в соседнем переулке. Он написал свидетельство о смерти. Пришел и начал звонить в колокольчик. Были такие медные ручки, которые вытягивали на себя.
Звонил звонок в пустой квартире. А старуха лежала мертвая. Без пульса, без дыхания.
Звонок звонил и дозвонился до ещё не успевшего умереть мозга старухи. Мозга, который привык уже обходиться почти без крови.
Появилась мысль - звонят.
Анна Севастьяновна, не открывая глаз, встала, прошла в переднюю и открыла дверь.
Доктор увидел её и сел на пол. А она ему сказала:
- Простите, доктор, у нас все ушли.
Жила старуха после этого ещё три года.
Этот человек, как материал для создания условных рефлексов, был замечателен.
