При воспоминании об этом улыбка сползла с ее лица. Роза Эльды потянулась за зеркалом и всматривалась в отражение до тех пор, пока первые лучи рассвета не осветили ее идеально округлое лицо с бледной, молочной кожей. Разве что на щеке остались нежно-розовые следы от бороды мужа. Отражение смотрело на нее зелеными глазами, хотя скорее они были цвета морской волны. Вран говорил, что у нее глаза русалки, и каждое утро со смехом осматривал ее ноги: нет ли следов тайных ночных похождений, не осталось ли прилипших морских водорослей или чешуи?
Роза Эльды не представляла, что он имеет в виду, и однажды сказала ему об этом. Вран чрезвычайно удивился, потому что всем были известны сказки про русалок с Северных островов, которые принимали человеческое обличье, чтобы соблазнять моряков и рыбаков, а потом снова надевали рыбью чешую и возвращались в океан, оставляя своих возлюбленных с разбитыми сердцами.
Роза Эльды улыбнулась и увидела в зеркале, как губы ее изогнулись в бледно-розовую дугу, щеки округлились, а кожа в уголках глаз собралась складками. Она расслабила мышцы и бесстрастно оглядела изменившееся отражение в зеркале. При ярком свете утреннего солнца Роза Эльды видела тончайшие линии, бегущие от крыльев носа к уголкам рта и веером разворачивавшиеся у глаз. Она полагала, что не умеет выражать лицом какие-либо чувства, но эти следы говорили об обратном.
Мастер всегда обращался с ней скорее как с вещью, чем как с человеком. Роза Эльды служила ему утешением в холодной пустоте Святилища. До сих пор у нее не возникало вопроса о месте, которое она занимает в мире, но теперь в голову пришла новая мысль.
Когда-то, в далеком прошлом, она, должно быть, достаточно часто улыбалась, хмурилась и сжимала губы, чтобы успели образоваться эти тонкие линии на коже.
Значит, когда-то, в далеком прошлом, у нее была другая жизнь.
В ней всколыхнулись чувства, которые Роза Эльды не могла определить. Она уронила зеркало на колени. Муж снова вздрогнул, веки его затрепетали, однако вскоре он вновь погрузился в глубокий сон. Роза Эльды потянулась к Врану и откинула с его лба прядь темных волос. Человек из нескольких частей, подумала она, сравнивая загорелую, обветренную кожу его лица и шеи с беззащитной белизной груди и живота. Темные руки, широко раскинутые на льняной простыне, резко контрастировали с ногами, такими бледными, что казалось, они принадлежат совсем другому человеку. Только курчавые темные волосы, растущие по всему телу, делали его единым целым, смягчали резкие переходы.
