Люди очень устали от того бремени ответственности, которое им приходится выдерживать во взрослой жизни, и в глубине души каждый человек мечтает хоть ненадолго окунуться в детство. Дети, находящиеся внутри них, с нетерпением ждут того момента, когда им удастся окунуться в мир удовольствий и приключений, который практически не достижим в повседневной жизни при решении привычных задач, работе на привычном рабочем месте, предсказуемом общении с близкими, однообразном проведении досуга. Внутри каждого человека теплятся угли, которые могут легко разжечь костер, если на них сильно подуть. Этому огню мешает разгореться собственная лень, страх риска, страх потери эмоциональной безопасности и практически полное отсутствие опыта реализации креативных, нестандартных решений.
Соблазнитель знает это и поэтому смотрит на мир, как на театр, где каждый человек — это актер. Он знает, что большинство людей устали от ограничений, навязываемыми своими социальными ролями, и готов предложить им творчество, выходящее за пределы привычных границ. Для него соблазнение — это пьеса в театре под названием «Жизнь», в которой сталкиваются иллюзия и реальность. Такие образы нередко можно встретить в истории, литературе, кино. Клеопатра, Наполеон, Казанова, Дон Жуан, Джеймс Бонд, Джон Кеннеди, Мерлин Монро, Григорий Печорин, Мата Хари… Этот список реальных и вымышленных персонажей можно продолжать и продолжать. Столь большое разнообразие образов порождает огромное разнообразие моделей соблазнителей, наиболее подходящие для нас элементы которых каждый из нас может отрабатывать и брать на вооружение в повседневной жизни. Кинематографические образы соблазнителей в таких фильмах, как, например, Иствикские ведьмы, Жестокие игры, Дикая орхидея или Невыносимая жестокость, являются бесценным подручным материалом при формировании собственного образа, даже для людей, не отличающихся богатым воображением.
Чего людям не хватает в жизни? Явно не реальности. Им нужна иллюзия, фантазия, игра. Когда в их жизни появляется соблазнитель, его одежда, его слова, его увлечения, места, куда он их приглашает, — на всем ощущается прикосновение чего-то нереального. Искренность и фальшь удивительно естественно сочетаются в одном образе, придавая ему ореол таинственности. Его слова любви, сказанные сквозь улыбку, его серьезность, чередующаяся с ребячеством, его синдикат мужественности и женственности неукротимо разжигают желание раскрыть его секрет.
