Мы вывалились на воздух.
– Мальчики, тут надо бы траву собрать. Лучше руками – так быстрее!?- Аня включила воду. Ульяна укладывала тарелки в раковину.
– Чего за трава? – спросил я разморенно.
– Да муж Наташин покосил. Теперь надо в одно место отнести. Дождь пройдет, и гнить станет всюду.
– Труд веселит человека! – Петя скинул кожаный пиджак на ступеньки дома.
Я надел рукавицы, Петя рукава широкой черной байковой рубахи натянул на ладони. Мы стали таскать охапки мертвых растений с разных концов сада. Мы сносили стебли в одну кучу, у калитки, подле кустов крыжовника. Трава была разная, встречалась с колючками. И крапива, старая знакомая, была. Мы таскали в объятиях траву, пресную и душистую, вялую и кусачую, влажную и усохшую. Я поднес травинки к лицу и глубоко вдохнул все сразу: рождение, расцвет, смерть. Трава пахла разнузданно?и начальственно, как волна, и я на секунды ощутил, что не я нюхаю ее,
а она, затмив пол-лица, обнюхивает меня.
– Что я нашел! – закричал Петя.
Аня выключила воду и взволнованным шагом направилась на его крик. Я бросил охапку вместе с рукавицами и подошел:
– Что там?
Петя потрясал острой деталькой. Несомненно, значок. Темный от времени и земли.
– Узнали?
Железной крохоткой, зажатой в правую щепоть, он начал тереть по левой руке, закрытой черной байковой рубахой.
– ?Не узнали? А это детство наше… Я помню, все помню! Помнит
зоркий глаз, – бормотал он, двигая значком, – мой советский класс…
Значок, с вкраплениями ржави, но свободный от грязцы, лежал у него на ладони.
– Пионерский! – опознала Аня.
Красная звезда, над которой краснело угловатое пламя. В центре – головка Ильича, как головка чеснока, белая и голая.
– Я в школе единственный не вступил в пионеры, – признался я. – Мне папа запретил. Объяснил: пионеры против Бога.
– А ты сейчас вступи! – Петя ликовал. – Бери и цепляй!
– Может, зароем его обратно? – Аня прижалась ко мне, теплая, и стала ластиться. Бедром, сиськой, скулой. – Тут такое творится… Они меня замучили. Выкиньте вы эту ерунду!
– Кто они? – Я обнял жену и стиснул. – Не бойся, я тебя от всех спасу!
– Потрясающе! – Петя перевернул значок. – Даже иголка осталась. Бери и цепляй!
Зашелестело хихиканье. Это Ульяна подкралась по мякоти живой и неживой травы.
Вдали гулко забрехали собаки. На разные лады. Жирное и дремучее: “Вась-Вась!” Звонкое и праздничное: “Вань-Вань-Вань!”
Трепеща губами, Петя хватал воздух. Я взял у него и стал крутить значок:
– Прямо знак от родной земли. Интересно, зачем он воскрес? Неужели могут вернуться пионеры?
