Когда мы смотрим на секс с тантрической перспективы, а наш сексуальный партнер просто хочет делить с нами любовь и комфорт, нет нужды считать, что эти два подхода исключают друг друга. Усиление блаженного осознавания пустоты посредством союза с партнером строится на основании взаимной любви и поддержки. Однако, если наш партнер одержим только жадностью и привязанностью к плотским удовольствиям или представлением, что достижение здорового оргазма — это исцеление всей психологической дисгармонии, тогда мы легко можем заразиться подобными эмоциями или идеями и потерять свою перспективу.
Если мы уже имеем сексуального партнера и начали заниматься тантрой, в то время как он или она этим не занимается, тогда, конечно, нам не нужно оставлять этого партнера или заводить внебрачные связи с кем-то другим, держащим тантрические обеты. Также нет нужды обращать своего партнера в буддизм или понуждать ее или его принять посвящение. С другой стороны, нечестно будет эксплуатировать этого человека в своей духовной практике или быть нечестным с ним или с ней относительно своих чувств и неохотно заниматься сексом по обязанности. Эта ситуация призывает нас к доброте, терпению и пониманию, сверх всего прочего, совершенной непретенциозности в отношении своего уровня постижений и практики. Если наш партнер восприимчив, тогда мы можем мягко воодушевить его или ее преодолевать свои недостатки и осуществить потенциалы путем эффективных методик, а не обычного секса. Таким путем, как этот, мы постараемся сделать наши два подхода к сексу если не одинаковыми, то, по крайней мере, более совместимыми.
Другой вторичный тантрический обет состоит в том, чтобы не пребывать в союзе без трех распознаваний: то есть рассматривать свое сознание, речь и тело как не связанные с заблуждением. Без такого подхода блаженство соединения усиливает лишь наши страстные желания и привязанность, а не блаженное осознавание пустоты. Первое означает, что наше состояние ума во время соединения — это блаженное осознавание пустоты, на каком бы уровне мы ни были способны его поддерживать. Мы не затаиваем здесь свои обыденные мысли или заботы, например о том, как наши сексуальные способности соотносятся со способностями других. Второе, — наша речь обозначает феномены так, как они существуют на условном уровне, но не когда воспринимаются сознанием с заблуждением, а как они воспринимаются при блаженном осознавании пустоты. При заблуждении и его спутнике — привязанности мы обозначаем сексуальные органы как желанные объекты для достижения скоротечного блаженства оргазма. Будучи же свободны от заблуждения, мы обозначаем их более чистым образом — как объекты, которые помогают усилить блаженное различающее осознавание пустоты. И третье, тела наши и наших партнеров проявляются в форме образов будды, которые производит наш ум, одновременно поддерживая на более глубоком уровне блаженное осознавание пустоты. Поскольку сознание, которое зарождает это проявление, не есть сознание, движимое вожделеющим желанием, это мысленное представление вовсе не то же, что воображение себя и своего партнера в виде сексуальных кинозвезд.
