Итак, Ринпоче учил меня, как правильно себя вести, когда служишь Далай-ламе. Например, переводчики Его Святейшества никогда не должны размахивать руками, как в танце, или пялиться на него, как в зоопарке. Вместо этого они должны сидеть, скромно опустив голову, оставаться полностью сосредоточенными и никогда ничего не добавлять от себя. Они должны перечислять имена людей и тезисы в том порядке, в каком Его Святейшество упоминал их, никогда ничего не изменять и не считать, будто то, что сказал Его Святейшество, может не иметь смысла или цели.
Титулы лам должны быть переведены правильно, именно так, как Его Святейшество их употребляет, а не так, как иностранцы называют почти каждого ламу «Его Святейшество». Вместо того чтобы почтить этих лам, эта невежественная западная традиция принижает Далай-ламу. На самом деле, узнай они, что иностранцы, упоминая их, оказывают им те же почести, что и Далай-ламе, это привело бы их в ужас. Так же как в католической церкви и в дипломатических кругах употребление иерархических титулов в тибетском протоколе, как и сам протокол в целом, подчинено строгим правилам.
Часто, когда я переводил для Его Святейшества, Серконг Ринпоче сидел напротив меня. Его присутствие помогало мне удержать в уме то, чему он меня учил, подготавливая к работе с Его Святейшеством. Например, однажды во время перевода в Дхарамсале перед аудиторией из нескольких сотен человек с Запада и нескольких тысяч тибетцев Его Святейшество остановил меня и разразился смехом: «Он только что сделал ошибку!» Его Святейшество отлично понимает по-английски. И, хотя мне хотелось, как муравью, заползти под ковер, Ринпоче, который сидел в поле моего зрения, помог «бестолочи» не потерять самообладания.
Иногда тем не менее я нуждался в более действенных напоминаниях о его уроках. Например, одним из ранних моих опытов работы для Его Святейшества было учение, которое он давал для десяти тысяч человек под деревом бодхи в Бодхгайе. У меня сломался микрофон, и по просьбе Его Святейшества мне пришлось практически влезть на колени к монаху, ведущему ритуалы, чтобы воспользоваться его микрофоном. Однако и тот вскоре перестал подавать признаки жизни. Тогда Его Святейшество предложил мне сесть на землю между его троном и троном Серконга Ринпоче в переднем ряду и передавал мне свой микрофон между тибетскими и английскими предложениями. Я так нервничал, что едва мог себя контролировать. Я и брал, и отдавал микрофон Его Святейшеству только одной рукой, а не уважительно — двумя вытянутыми руками, как это принято в тибетской традиции. После этого Ринпоче чуть не побил меня за то, что я брал микрофон, как «обезьяна, хватающая банан».
