Публика ахнула. Бартоломео решил, что проигрывает. На его аргументы такой реакции не было.
— То есть, Вы готовы взять на себя полномочия Бога в лишении жизни других людей? Почему же Вы думаете, что у человека есть такое право? — вопросил Бартоломео, держа наготове несколько цитат из Библии и изречений святых отцов как контраргументы на возможные ответы швейцарца. Вопрос был на первый взгляд разумным и правомерным, но с подвохом. Собеседнику предлагалось либо подтвердить заведомо неправильный тезис, который он на самом деле не выдвигал, либо пойти на попятный, что будет выглядеть, как будто он отказывается вместе с эти тезисом и от прочих своих аргументов.
— Может быть, потому, что человек создан по образу и подобию Божьему? — простодушно ответил Патер.
Публика загудела. Патер легким поклоном показал, что готов выслушать возражения, и окинул взглядом аудиторию. Увлекшись дискуссией, он не сразу заметил нового слушателя. Одежда и особенно осанка выдавала в пришедшем благородного человека, который ни перед кем не гнет спину и не склоняет голову. Чувствовалась сила и ловкость, присущая воинам. Головного убора гость не носил, и аккуратно расчесанные темные локоны ниспадали на его плечи. Патер определил гостя как рыцаря и собрался задать ему пару вопросов по теме спора, как только ответит Бартоломео.
Бартоломео пытался придумать достойный ответ, но ничего не приходило в голову. Этот безумный горец не повелся на "битву цитат", где проиграл бы в силу меньшей эрудиции. Он не повелся на "меньшее зло", многократно обсужденное и осужденное. Не повелся на аналогии и аллегории. На последний же вопрос он дал совершенно неожиданный ответ, против которого не работала ни одна заготовка и свежих возражений с ходу не находилось. Фактически, этот сумасшедший построил свою непротиворечивую теорию, а опытный теолог пока еще не только не смог его грамотно опровергнуть, но даже не высказал ни одной собственной мысли, ограничившись несработавшими дискуссионными трюками и цитированием всем известных мест из Писания.
Выходов было два — или продолжать дискуссию, или прибегнуть к последнему аргументу, "Вы хорошо умеете спорить, но Бог не на Вашей стороне", как бы это ни было подло и нечестно. Нельзя было терпеть школу мордобоя в стенах божьего храма. Бартоломео оглядел слушателей, выбирая, продолжить спор или закончить его обличительной филиппикой, и тут увидел краем глаза епископа.
— Эээ… Ваше преосвященство?
