Опять захлопали. Дружно захлопали.
Еще закусили. Но больше налегали на разговоры.
Кузьма Егорыч и человек с золотыми зубами наладили через стол разговор с укорами. А так как гремела музыка, то и они тоже говорили очень громко.
— Что не звонишь? — спросил Кузьма Егорыч.
— А?
— Не звонишь, мол, почему?!
— А ты?
— Я звонил! Тебя же никогда на месте нет.
— А я виноват, что меня нет на месте?
— Ну, так позвонил бы хоть! Я-то на месте.
— А я звонил вам, Кузьма Егорыч, — хотел влезть в разговор Владимир Николаич.
— А? — не расслышал Кузьма Егорыч.
— Я, говорю, звонил вам!
— Ну и что? А чего звонил-то?
— Да так. Хотел… это…
Но Кузьма Егорыч уже отвернулся.
— А где бываешь-то? В командировках, что ли? — опять стал допрашивать он человека с золотыми зубами.
— В командировках, — откликнулся тот. Но говорить ему не хотелось, он больше посматривал на танцующих.
— Ну, как? — спросил Владимир Николаич Грушу. — Ничего?
— Ничего, — сказала Груша. — Долго тут будем?
— А что?
— Да ничего, просто спросила.
— Не нравится, что ли?
— Нравится.
— Я уж думал, тебя перевели куда! — кричал Кузьма Егорыч.
— Никуда меня не перевели.
— Думаю, повысили его, что ли?!
— Дожидайся, повысят! Скорей повесят.
— Ха-ха-ха-ха!..
— Ну, что, Таисья Григорьевна? — обратился Владимир Николаич к женщине в голубом. Но женщина в голубом постучала вилкой по графину и сказала всем:
— Товарищи, давайте предложим им нормальный, хороший вальс! Ну что они… честное слово, неприятно же смотреть!
— В чужой монастырь, Таисья Григорьевна, со своим уставом не ходят.
— Почему не ходят? Мы же в своей стране, верно же? Давайте попросим сыграть вальс.
— Не надо. Не наше дело: пусть с ума сходят.
— А вот это… очень неправильное суждение! В корне неправильное!
— Да хорошо танцуют, чего вы? — сказал человек с золотыми зубами. — Я был бы помоложе, пошел бы… подергался.
— Именно — подергался. Разве в этом смысл танца?
— А в чем?
— В кра-со-те, — отчеканила Таисья Григорьевна.
— А что такое красота? — все пытался тоже поговорить Владимир Николаич. — А, Таисья Григорьевна? Если вы находите, что, допустим, вот этот виноград…
— Нет, Алексей Павлыч, вы что, не согласны со мной?
— Согласен, согласен, Таисья Григорьевна, — сказал человек с золотыми зубами. — Конечно, в красоте. В чем же еще?
Владимир Николаич помрачнел.
— Пойдем домой? — предложила Груша.
— Подожди. Неловко. Поймут как позу.
— Саша, Саш!.. У тебя Хламов был? — разговаривали за столом.
— Был. Позавчера.
— Ну, как он?
