«Не ко времени. Ох, не ко времени…» — Прохор Филиппович глубоко задумался. По слободкам ползли слухи о трамваях, каждый новый страшнее предыдущего. Выяснять начнут с него, а тут эсерка и вдобавок — дядя!
Персона Афанасия Матвеевича вообще была постоянной головной болью главного по общественному транспорту. Ещё при назначении замом у отдельных товарищей возникали сомнения. Прохору Филипповичу задавали каверзные вопросы о классовых врагах, интересовались отношениями с родственниками. Но тогда, рядом находился прежний начальник депо, Маёвкин. На старика можно было опереться. Сейчас ГПОТ остался один на один со своими бедами, и если, действительно по городу разъезжают вагоны трудящихся «в натуральном виде», то, только за это…
Прохор Филиппович вздохнул, решив не думать о плохом. Ведь вполне может статься — всё это сплетни. То есть, главный по общественному транспорту допускал, что на десятой линии разделись какие-то несознательные граждане, но их наверняка было не много, может от силы, трое или четверо. У нас любят, знаете — ваго-он… К каждому трамваю милиционера не приставишь! Правда, оставался ещё Кульков, разыскать которого Прохор Филиппович обещал супруге. Но если очкарик на самом деле предпочёл Лидочке эсерку Пшибышевскую, то никуда он не пропал, а, как пить дать, сидит себе спокойненько в смирительной рубашке, в психиатрической, складывает в голове какие-нибудь цифры и горе ему не беда. В этом случае ГПОТ нашёл бы, что ответить жене Марье Семёновне и навсегда отделался бы от губошлёпа-изобретателя. Прохор Филиппович даже повеселел. Он шёл в больницу, к своему бывшему начальнику, осторожно ступая по мостовой новыми калошами, старательно обходя, здесь и там, оставленные лошадьми кучи, щурясь от яркого солнца, последних погожих денёчков, короткого бабьего лет. Ему было приятно сознавать, что он здоровый и крепкий мужчина, что его свежевыбритые щёки благоухают «Шипром», а любые проблемы, так или иначе, решаемы. Сейчас Кондрат Пантелеевич всё ему разложит «по полочкам». Маёвкин — старик зоркий, опять же — психов знает не понаслышке. А с дядей-Афанасием можно просто не встречаться. Главный по общественному транспорту улыбнулся, пустив сочным басом в усы:
— С отрядом флотских, товарищ Троцкий, нас поведёт на смертный бой!
Однако спохватившись, кашлянул в кулак, оглянулся и, одёрнув френч, продолжил свой путь молча. То есть, продолжил бы, поскольку стоило ему повернуть за угол, как впереди, ещё на значительном расстоянии, но неумолимо приближаясь, возникла неказистая фигура брата его матери предпринимателя-частника Ситникова.
