— Как появится, приеду, — пообещала я. — Спокойной ночи.
Я с остервенением швырнула трубку на место и впервые подумала о том, что настоящих друзей у меня нет, и в таком состоянии, в каком нахожусь я сейчас, обратиться мне не к кому.
Страх с беспощадной силой сдавил сердце, словно выждав момент, когда я осознаю своё одиночество. Я уже готова была выскочить из пустого дома, но дверной проём загородила громоздкая фигура горбуна, ещё более уродливая из-за накинутого на плечи плаща. От неожиданности я даже вздрогнула, но, узнав Дружинина, почувствовала радость, граничившую почти со счастьем.
— Куда вы в такую погоду? — удивился горбун. — Дождь льёт как из ведра, а вы не одеты.
Было очень мило, что он обо мне заботится.
— Если не секрет, куда вы собрались? — строго спросил Дружинин, испытующе глядя на меня.
Я не привыкла отчитываться перед посторонними, но этот человек появился так кстати, что я не могла отнестись к нему как к совершенно чужому. К тому же меня подкупало его имя.
— Захотелось прогуляться, — сказала я. — Что-то мне не по себе. Так… тоска какая-то…
— Русская хандра? — улыбнулся он.
Вот уж не ожидала, что горбун умеет шутить.
— Во всяком случае, не аглицкий сплин, — в тон ему ответила я. — Вы не нашли Мартина?
Дружинин покачал головой.
— Его не нашёл, а машину нашёл. Я увидел, что у вас горит свет и даже дверь открыта, и решил сказать это вам лично, а не по телефону. А теперь разрешите откланяться.
— Значит, он явится сюда опять, — безнадёжно сказала я. — Какое несчастье!
— Я поищу его ещё раз, — предложил горбун, — а вы заприте дверь и не открывайте ему. Вообще-то он прекрасный человек, но дуреет, когда выпьет.
Я испытывала ужас не перед возможным вторжением Мартина, а перед пустым домом, и хотела выбраться отсюда под любым предлогом.
— Мартина обязательно нужно найти, — сказала я, пустив в ход женскую хитрость. — Если он успел выпить, то так и будет бродить под дождём, пока не простудится. Я помогу вам его искать.
Моя уловка вызвала на губах горбуна участливую улыбку.
— Вам не хочется оставаться дома? — мягко спросил он. — Вы боитесь одиночества?
Впервые этот довод пришёл мне в голову. Может, я, действительно, боюсь одиночества? Всё-таки мне никогда ещё не приходилось оставаться совсем одной в большом доме. В худшем случае, я оставалась в московской квартире в обществе собаки, но всё-таки это не было одиночеством, потому что рядом находилось живое существо.
— Я не привыкла к одиночеству, — согласилась я. — Наверное, мне поэтому и грустно.
