— Куда ты тащишь меня? — пропищала я, — Почему не убиваешь здесь? Давай!
— Не ори, — рявкнул он.
— Хватит уже, — я дернулась изо всех сил, — Или отпусти или убей!
Он обернулся.
— Я буду решать, что делать с тобой, — оскалился он. Его глаза вновь вспыхнули.
Он затащил меня в лес, я споткнулась и упала. Он не отпустил мою руку. Я не смогла сразу подняться. Он ждал. Я встала и наклонилась отряхнуть и без того грязные джинсы. Марк потянул меня дальше, и я снова упала на колени. Марк зарычал и развернулся ко мне. Я зажмурилась, сейчас ударит… Перед глазами все закружилось. Марк перекинул меня через плечо и понес куда-то в темноту. Я изо всех заболтала ногами.
— Отпусти меня!
— Мочать! — зарычал он.
— Ты убьешь меня, да?
— Не знаю, — тише ответил он, — Стоило бы.
— Может, не надо? — протянула я.
— Не знаю, не решил, — сухо ответил он.
— Опусти меня, я пойду сама!
— Тебя земля не держит. Виси пока.
Я обреченно вздохнула. Через пять минут висения вниз головой, у меня закружилась голова. Я решилась снова позвать Марка.
— Марк, мне плохо. Опусти меня.
— Чего еще? — проворчал он.
— Голова кружится, опусти.
Он опустил меня на землю. Я пошатнулась, но он подхватил меня, не дав упасть.
— Какая ж ты слабая, — усмехнулся он, — Надо с тобой поосторожней, а то убью ненароком.
Я промолчала.
— Идти можешь? — добавил он.
— Наверно…
— Пошли, — он потянул меня за руку.
Вскоре я снова споткнулась. Марк глухо зарычал, смотрю, у него много полузвериных замашек.
— Не понимаю, приехала в тайгу, — произнес он, — За каким чертом нарядилась как на праздник?
— Я и ехала на праздник, — протянула я, — По крайней мере, думала так. Когда ты решишь, убивать меня или нет?
— Не знаю…
— А что ты знаешь?!
— Что не надо меня злить! За каким чертом ты убежала?! Думала, не найду?
Я промолчала, а затем все-таки тихо добавила:
— А как ты нашел меня?
— По запаху.
— Чего? — опешила я, — Я, что, плохо пахну? — я, конечно, догадываюсь, от Prada и следа не осталось, но все-таки…
— Наоборот, очень даже аппетитно, — Марк как-то плотоядно взглянул на меня.
Я напряглась. Если он и людоед, то какой-то необычный. Не думаю, что нос людоедов устроен как-то особенно, чтобы брать след как служебная собака.
— Ты — людоед? — вырвалось у меня.
Он обернулся.
— Нет, не совсем.
— Это как?
— Отвяжись и иди молча, — снова зарычал Марк.
Я нахмурилась и вынуждена была идти за ним.
Через час мы подошли к его дому. Я обреченно вздохнула.
— Не вздыхай, — не обернувшись, произнес он, — Все могло быть хуже.
