- Царствие небесное твоему отцу, твоей матери, дочь Гюльали, отличную кюфту ты приготовила. Очень вкусно.
- И твои пусть будут в раю, киши. Как там дела?
- Да как они могут быть, жена? Война ведь! Воюем себе. Посмотрим, аллах милостив. Пока Ширваншах Фаррух Ясар подоспеет - выстоим, наверное.
Женщина то задумчиво смотрела на мужа, то переводила тревожный взгляд на сына. Бибикулу, зная о неуместности высказываний при старших, да еще во время еды, молча поглощал обед и слушал. Хырдаханым не вытерпела:
- А ведь говорят, что Фарруха Ясара в Ширване убили. И сына его нет в крепости.
- Кто может в точности знать, что там, так далеко, делается? Я тоже слышал об этом... А знаешь ли, кого я сегодня видел?
- Кого?
- Ты помнишь шиха Кеблали? Его внучку, Бибиханым.
- Да что ты?! С тех пор, как она вышла замуж за нашего принца Гази-бека, я ее не видела.
- Я тоже впервые увидел ее после замужества. Она ведь сама обороняет крепость.
- Мужественная женщина!
- Я же говорил тебе недавно, забыла? Приходила к нам в мужской одежде. Я слыхал, что принца в городе нет, жена руководит военачальниками. Только не знал, про жену шаха говорят или про жену принца. Но как только увидел сразу узнал ее.
- Она тоже тебя узнала?
- Вначале вроде не признала. Но потом, когда я заговорил тотчас узнала. И про тебя спросила, и про Бибикулу.
- Да хранит ее аллах от беды и горя! Да будет острым ее меч! Как она?
- Хорошо. Но сильно озабочена этой войной...
- А как же! Война ведь не женское дело! Да накажет аллах врага! Нет, чтобы тихо-спокойно сидеть у себя дома, явились, принесли нам горе...
- И не говори, жена...
Трапеза закончилась. Когда Дергяхкулу, поднявшись, взял свой меч, Хырдаханым, прослезилась:
- Уходишь, киши?
- Должен уходить, дочь Гюльали! Когда в народе девушки и женщины берутся за меч, мужчинам не подобает сидеть дома.
- Ты себя береги, о нас не беспокойся.
- А ты за ребенком приглядывай. На улицу не выпускай надолго. Не все можно предвидеть, что может произойти на этом свете, дочь Гюльали...
- Да хранит тебя аллах! Не волнуйся, никуда его не выпущу.
Даже при собственной жене он постеснялся, не смог хоть головку поцеловать единственного ребенка, о котором мечтал долгие годы. Лишь ласково провел рукой по затылку мальчика.
- Ты у меня умница, сыночек, береги маму, слушайся ее. Конь как родится - уже конь, сын как родится - уже мужчина. Смотри, будь хорошим сыном.
Все трое расстроились, и каждый старался скрыть свои слезы. Комок стоял в горле и у жены, и у мужа. Со сжавшимся сердцем Дергяхкулу торопливо вышел из ворот. Вода, которую плеснула ему вслед Хырдаханым из медной миски, намочила пятку Дергяхкулу...
