Картины Всеволода Иванова завораживают и притягивают любого. Но все-таки, когда, кроме буйства красок и сюжетов, сказочной реальности, ты чувствуешь и какую-то глубинную первооснову отечественной истории, это поднимает художника на порядок выше, делает явлением его творчество. С ним мы вновь обретаем истоки Руси. И на самом деле, когда знакомишься с руинами Аркаима, с Сейдом, с беломорскими, родными для художника, петроглифами, когда видишь каменные рисунки на скале на высоте 2000 метров над уровнем моря, или находишь гигантские гладкие каменные шары, понимаешь, что за древностью не только на египетские пирамиды или на развалины Колизея надо ездить, что они обретаются и под боком. Но почему о них ничего не известно широкой общественности? Да и академики не шибко печатают на эту тему свои книги. Нет ни туристических маршрутов, ни телевизионных передач. Пока всю нашу древность заменяет живопись Всеволода Иванова.
Думаю, она дала толчок уже не одному молодому человеку в осмыслении Руси. Мою же бродяжью натуру живопись Всеволода Иванова подтолкнула к путешествию на остров Буян, этот последний островок Балтийской Руси, два столетия державшийся в одиночку против всех германских племен. Последний оплот язычества, на борьбу с которым германцы приглашали и славянских князей. Всеволод Иванов несколько своих полотен посвятил острову Буяну, храму Свентовида в Арконе, морской славянской богини. Сейчас это уже немецкий остров Рюген, но предприимчивые власти для популярности острова даже восстановили некий центр Аркона с деревянными статуями языческим славянским богам. Об этом мечтает и певец ведической Руси художник Всеволод Борисович Иванов: возродить по всей Руси, от Сибири до Балтики, древние языческие капища, центры славянских государств и показывать нашу восстановленную историю всему миру.
Пишу эти заметки в глухом эстонском местечке на берегу Балтийского моря на мызе Таммзай, и думаю о том, что когда-то и эти земли обживали славянские братья, так же, как и германские города Лейпциг, Дроздяны, Берлин, были в давние времена Липецком, Дроздянами, Берлогой, и на берегах реки Лабы, ныне Эльбы, звучала славянская речь. Ехал я до мызы Таммзай на машине, ночевал в Михайловском, и растревоженный видениями художника искал и в Михайловском следы сказочного Лукоморья. Картиной " У Лукоморья" и заканчивается альбом художника. Могучий дуб, это вечное Древо Жизни, и рядом такой же могучий и загадочный кот ученый.
