То, что упало, было Мэттом. Он изо всех сил пытаться подняться со спины.
— Мэтт о, мой Бог! Ты в порядке? Тебе больно? — Елена закричала, и в то же самое время Мэтт мучительно простонал:
— Елена, о, мой Бог! «Ягуар» цел? Он поврежден?
— Мэтт, ты сошел с ума? Ты ударился головой?
— Поцарапался? А люк все еще работает?
— Нет царапин. Люк в порядке. — Елена понятия не имела, работал ли люк, но она поняла, что Мэтт бредил, из-за его головы.
Он пытался спуститься, не испачкав «Ягуар», но это было тяжело, так как его ноги были покрыты грязью. Слезть с автомобиля, не используя ног, оказывалось трудно.
Тем временем, Елена оглядывалась. Она сама когда-то упала с неба, да, но сначала она была мертва в течение шести месяцев и явилась голая, а Мэтт не подходил ни под одно требование. Она предположила более прозаическое объяснение.
И вот оно, отдыхает на желтостволом дереве и следит за сценой с неширокой, злой улыбкой.
Деймон.
Он был худощав; не такой высокий, как Стефан, но с неопределимой аурой угрозы, что более чем восполняет недостаток роста. Он был так же безукоризненно одет как всегда: черные джинсы от Армани, черная рубашка, черный кожаный жакет, и черные ботинки, которые сочетались с его небрежно развевающимися темными волосами и черными глазами.
Это сделал именно он. Елена прекрасно осознавала, что она одета в длинную белую ночную рубашку, которую взяла с мыслью, что она могла переодеваться под нею в случае необходимости, во время их остановок.
Проблема состояла в том, что она обычно делала это только на рассвете, и сегодня запись дневника отвлекла ее. И внезапно ее длинная ночная рубашка стала не совсем подходящим одеянием для ранне-утренней борьбы с Деймоном.
Она не была откровенной, будучи больше из фланели, чем из нейлона, но она была кружевной, особенно вокруг шеи. Тесьма вокруг симпатичной шеи такому вампиру как Деймон — походила на развевающийся красный плащ перед неистовым быком.
Елена скрестила руки на груди. Она также попыталась удостовериться, что ее аура была втянута.
— Ты похожа на Венди, — сказал Деймон, и его улыбка была злой, сверкающей, и определенно благодарной. Он ласково наклонил голову в сторону.
Елена отказалась от утешения.
— Венди, кто это? — поинтересовалась она, и в момент вспомнила имя девочки в Питере Пэне, и вздрогнула внутри. Елена была всегда способна сострить в ответ. Проблема состояла в том, что у Деймона это получалось лучше.
— Да ведь Венди… дорогая, — сказал Деймон, с нежностью в голосе.
