Елена была лидером. Она могла исправить любую ситуацию, если участвующие в ней были нормальными, вменяемыми людьми. И умение манипулировать парнями было ее отличительной чертой. Она крутила ими, строила их со средних классов. Но сейчас, приблизительно две с половиной недели с момента возвращения с того света, мира духов, которого она не помнит, ей совсем не хотелось никем управлять.
И это ей нравилось в Стефане.
Однажды она уже смогла переубедить его избавиться от его преднамеренного инстинкта избегать все, что ему дорого, ей не пришлось управлять им. Она не управляла, за исключением мягких намеков и она стала экспертом по вампирам. Не охотиться или убивать их, а любить, не рискуя собой. Елена знала, когда можно укусить или дать укусить себя, когда остановиться и как остаться при этом человеком. Но, несмотря на эти намеки, ей никогда не хотелось управлять Стефаном. Она просто хотела быть с ним. Но из-за этого ситуация и вышла из-под контроля.
Елена могла жить и без Стефана, — подумалось ей.
Также как сейчас вдали от Мередит и Бонни ей казалось, что у нее не хватает рук, так и без Стефана она чувствовала, что живет без своего сердца. Он был ее половинкой, равный ей и ее противоположность, ее возлюбленный и любовник в самом чистом смысле этого слова. Он был второй половинкой священных тайн жизни для нее. После встречи с ним вчера вечером, даже если она была сном, чего она даже не допускала, Елена скучала по нему настолько, что чувствовала пульсирующую боль внутри. Боль настолько сильную, что она даже не могла спокойно сидеть на месте.
Если бы она рискнула, она бы просто сошла с ума и начала просить Деймона ехать быстрее. Хотя боль убивала ее изнутри, Елена не была самоубийцей. Они остановились в каком-то безымянном городе, чтобы пообедать. У Елены не было аппетита, но Деймон крутился вокруг нее как заботливая наседка, что ее почему-то стало раздражать. К тому времени как они снова сели в машину, чтобы продолжить путь, напряжение в машине сгустилось до такой степени, что его можно было разрезать даже сложенной надвое салфеткой, не говоря уже о ноже, — подумала Елена.
И тут до нее дошло, что за напряжение это было. Деймона спасало одно — его гордость.
Он знал, что Елена все поняла. Она прекратила попытки дотронуться до него или даже заговорить с ним. И это было правильно. Но то, что он чувствовал сейчас, ему не нравилось. Вампиры выбирают девушек за их красивые бледные шейки, но эстетические чувства Деймона требовали, чтобы его доноры и во всем остальном соответствовали его понятиям о прекрасном. А притягательная человеческая аура Елены предлагала вампиру уникальную жизненную силу не только ее крови.
