Но все остальные ее чувства говорили ей, что они спускаются вниз.
Это было ужасающее чувство, вызывавшее головокружение — резкий уклон вниз, когда она видит, что ноги поднимаются.
Присутствовал так же странный и острый запах тухлых яиц.
Это был омерзительный, гнилой запах, который витал в воздухе.
Дверь в комнату Кэролайн была закрыта, а перед ней на полу стояла тарелка, с вилкой и ножом на ней.
Миссис Форбс опередила Мередит и Бонни, быстро взяла тарелку, открыла дверь напротив комнаты Кэролайн, поставила ее туда, прикрыв дверь за ней. Но перед тем как тарелка исчезла, Бонни уловила движение к горке продуктов на прекрасном английском фарфоре.
— Она сейчас почти не разговаривает со мной, — сказала миссис Форбс тем же пустым голосом, что и раньше.
— Но она говорила, что ждет вас.
Она поспешила мимо них, оставляя их одних в коридоре. Запах тухлых яиц — нет, серы, теперь Бонни поняла, был очень силен. Сера, она узнала запах класса химии в прошлом году. Но как такой ужасный аромат мог оказаться в элегантном доме миссис Форбс? Бонни повернулась к Мередит, чтобы спросить, но та покачала головой. Бонни знала этот жест. Молчи. Бонни сглотнула, вытерла слезящиеся глаза и посмотрела на Мередит, поворачивающую ручку двери Кэролайн. В комнате было темно. Из прихожей лилось достаточно света, чтобы показать, что занавески в комнате были усилены непрозрачными покрывалами, прибитыми над ними. На кровати никого не было.
— Входите, и закройте эту дверь, быстро! — это был голос Кэролайн, с ее типичными язвительными нотами.
Волна облегчения прокатилась по Бонни. Голос не походил на мужской бас или завывание, это была Кэролайн-в-плохом-настроении. Она вступила в полумрак перед ней.
***
Елена уселась на заднее сиденье «Ягуара» и надела бирюзовую футболку и джинсы под сорочкой, на всякий случай, если бы остановился полицейский или кто-то еще пытающийся помочь владельцу автомобиля, остановившемуся посреди пустынного шоссе. А затем прилегла на кресле. Но хотя ей было тепло и уютно, сон к ней не шел.
«Чего я хочу? Правильно ли я поступаю сейчас?» — спросила она себя.
Ответ пришел незамедлительно.
«Я хочу к Стефану. Я хочу чувствовать, как его руки обнимают меня. Я хочу посмотреть в его лицо — в его зеленые глаза с этим особым взглядом, как только он умеет смотреть на меня. Я хочу, чтобы он простил меня и сказал мне, что он знает, что я буду всегда любить его. И я хочу…» — Елене стало тепло, потому, что жар пробежал по ее телу, — «я хочу, чтобы он поцеловал меня. Я хочу поцеловать Стефана… тепло и сладко и спокойно…»
