С удовлетворением оглядев дело рук своих, Джордже повернулся к майору.
— В Женевских соглашениях что-нибудь говорится об этом, Петер?
— Возможно, возможно. Правда, я их никогда не читал, — Петерсен открыл кейс и посмотрел на Алессандро. — Сейчас мы проведем эксперимент. В интересах науки, как вы понимаете. Это не займет много времени. — Его слова звучали довольно легкомысленно, но Алессандро не слушал. Он глядел на бесстрастное лицо майора, выражение которого плохо соответствовало смыслу сказанного.
— В вашем кейсе, если помните, находятся три голубые и три розовые ампулы, — продолжил Петерсен. — Мы, в том числе капитан Тремино, имеющий медицинское образование, считаем, что три из шести смертоносны. К сожалению, нам неизвестно, какие именно. Попробуем найти их методом исключения. Я введу вам под кожу содержимое одной из ампул. Если останетесь живым — станет понятно, что находится в остальных, — Петерсен вынул из кейса голубую и розовую ампулы. — Какая вам больше нравится, Джордже?
Толстяк задумчиво потер подбородок.
— Ответственное задание, — промолвил он. — От моего решения зависит жизнь человека… Хотя, думаю, общество мало что потеряет, если… Мне больше по душе голубой цвет.
— Голубой, так голубой, — Петерсен перелил в пробирку голубую жидкость и вставил в шприц иглу. Алессандро со страхом наблюдал, как содержимое пробирки медленно всасывалось в шприц. — Боюсь, я не особо умелый медик. — Спокойствие, с каким произнес фразу майор, было страшнее любого крика. — Воздух, попав в кровеносную систему, может образовать тромб… Однако вам, Алессандро, все равно, от чего умирать…
Глаза Алессандро вылезли из орбит, побелевшие губы затряслись от смертельного ужаса. Петерсен прикоснулся к внутренней стороне его правой руки.
— Вена, кажется, подходящая.
— Нет! Нет! Нет! — Из глотки Алессандро вырвался нечеловеческий вопль. — Господи, нет! Нет!
— Не о чем волноваться, — успокаивающе сказал Петерсен. — Если состав безвреден, то останетесь живы и возвратитесь к нам через считанные минуты, если нет, то ускользнете от нас навсегда, что тоже неплохо… — Майор снял наволочку с подушки и протянул ее Джордже. — Он может дико орать в агонии. Будьте, пожалуйста, внимательны — умирающий человек судорожно стискивает зубы.
Большим и указательным пальцем Петерсен оттянул кожу на руке связанного. Тот взвизгнул. Джордже зажал ему подушкой рот. Через несколько секунд он снял подушку с лица пленника. Алессандро уже не орал. Где-то глубоко в его горле рождались жуткие всхлипы. Он выгнулся на койке, прилагая неистовые усилия для того, чтобы освободиться от провода. Жилы на его лице напряглись — оно казалось олицетворением безумия. Казалось, еще немного — и Алессандро забьется в припадке эпилепсии. Майор посмотрел на Джордже. Физиономия толстяка покрылась крупными каплями пота.
