По вечерам, когда темнело, он читал при свете очага, между тем как хозяйка крошила капусту и брюкву для супа. Читал он книгу под заглавием: "Печать мудрости", сочиненную Мариею, сестрою Моисея, весьма ученою еврейкой, и не переставал ее перечитывать от начала до конца. Его потрясали чудеса и тайны мира, которые в ней открывались ему. Он знал - ему объяснила эта книга,- что его судьба зависит от него одного. Существовали злые и добрые силы, поэтому необходимо было заручиться помощью Бога. И чтобы расположить к себе Бога, Танкред Тюрлюпэн соблюдал посты и все другие предписания церкви, в том числе долг нищелюбия, и никогда не проходил мимо нищего, не подав ему милостыни. Делал он это из осторожности и благоразумия; в действительности же ненавидел нищих, желал им столько бед, сколько не стряслось еще ни над одним творением" готов был всех их передушить собственными руками. Они были шпионами Бога, доносчиками, подлыми предателями, Они взимали подаяния как дань. И стоило кому-нибудь пройти мимо, не обратив на них внимания, - сейчас же они начинали его проклинать, и слова их возносились к Божьему престолу. Они сознавали свою власть и всегда готовы были обобрать трудолюбивого и честного человека. Скрежеща зубами и еле сдерживая ярость, давал им Танкред Тюрлюпэн мелкие деньги.
Он был мечтателем и безумцем. И в полдень восьмого ноября 1642 года проходил по деревянному Красному мосту со своими только что навостренными бритвами и кочаном капусты, который купил на овощном рынке.
Он возвращался от точильщика и был в дурном расположении духа как раз по вине этих нищих, потому что встретил их уже четырнадцать за этот день, калек, старцев, женщин с грудными младенцами; словно сговорившись против него, все они расселись на его пути и просили о подаянии. Он уже роздал все свои медные деньги, в кармане оставалась только новенькая серебряная монета в восемь су, и ее было жаль ему.
Дождь шел с самого утра, небо было в тучах, ветер срывал последнюю блеклую листву с кленов и акаций, росших за садовыми огородами на противоположном берегу Сены. Танкред Тюрлюпэн озяб. Одежда на нем промокла, и ему хотелось поскорее очутиться в своей парикмахерской, чтобы согреться перед очагом. Он шагал быстро, но не успел ступить на мост, как опять уже заметил нищего, с деревянной ногой и рыжей, всклоченной бородой. Нищий сидел, прислонившись к перилам сходен, у самых ступеней, по которым нужно было подняться на мост, и вытянул ноги вперед, - мимо него нельзя было не пройти, настил был слишком узок, обойти его не было никакой возможности.
