Казалось бы, явление, столь связанное с непосредственной злобой дня, должно было постепенно отойти в историю. Но истинная общественная актуальность как раз и способствует долгому существованию в потомстве,— Прутков яркое тому подтверждение. Он никогда не жил, но его вовсе не просто оказалось похоронить.
Авторы великолепной мистификации так старательно и успешно создавали имя своему детищу, что они очутились в нелегком положении, когда с середины 70-х годов посторонние люди стали покушаться на их собственность, соблазняясь легким путем к успеху. А. Толстой к тому времени умер, Александр Жемчужников продолжал литературные шалости отдельно от братьев, и братьям Алексею и Владимиру пришлось вступить в настоящую борьбу, по сути принципиальную, хотя, быть может, для стороннего взгляда смешную и мелочную.
Приходилось писать в различные редакции объяснения, обосновывая, казалось бы, бесспорное право Жемчужниковых после смерти Толстого на исключительное владение именем Пруткова. Расчет новых журнальных дельцов был прост: по смерти лиц, достаточно осведомленных, и вообще за давностью времени можно было рассчитывать на безнаказанность.
Но особенно обидным было, что своими подробными разъяснениями братья торопливо разоряли собственную богатую постройку, разом «демаскировали» то, что с такой тщательностью и терпением маскировалось на протяжении многих лет. Правда, никто в литературном мире и прежде не принимал Пруткова за чистую монету, а многим были положительно известны истинные авторы этого псевдонима. И все же в печати, за исключением единичных случаев, было, как бы молчаливо условлено считать К. П. Пруткова особенным литератором. Теперь ему грозила опасность распадения и тем самым уничтожения как художественного единства.
Издание полного собрания в 1884 году закрепило имя и состав творений Пруткова и затруднило приписывание ему всякого вздора. Успех издания опрокидывал опрометчивые предсказания тогдашних якобы очень прогрессивных и смелых либералов, находивших прутковский юмор чисто «балагурским», а потому устарелым в новых, пореформенных условиях [2]. «Давно забытое имя» [3] оказывалось вовсе не забытым уже потому, что им охотно пользовались журнальные ловкачи; теперь же подтвердилась его непреходящая популярность в публике.
Прежде чем пытаться уяснить, что такое Прутков, надо как-то разобраться в том, какие произведения мы подписываем этим именем. Прутков оставил наследство хотя и далеко не бедное, но несколько расстроенное и не вполне упорядоченное. До сих пор невозможно определить раз и навсегда, что именно должно считаться прутковским, а что не должно. Причин тому несколько. Во-первых, если А. Толстой и Алексей Жемчужников, выступая с юмористикой или сатирой вне прутковского содружества, этой своей деятельности Пруткову и не приписывали, то Александр Жемчужников с 70-х годов не раз печатал под именем Пруткова свои безделушки, которые брат Владимир полупрезрительно называл «Сашенькины глупости». Во-вторых, протестуя против «Сашенькиного» самоуправства, его братья, готовя собрание сочинений после смерти Толстого, в свою очередь, досочиняли Пруткова: так возникло, например, «Предсмертное с необходимым объяснением»,— нечто похожее на саморекламу. В-третьих, позднее в архиве Жемчужниковых советские исследователи обнаружили немало текстов, в том числе и неотделанных, которые не только были подчас написаны после распада главного триумвирата, но по разным соображениям не публиковались и при жизни составителей «полного собрания».
