Звонит телефон.
Алло! Обвинение в браконьерстве? Ладно, тащите его тоже; только попридержите где-нибудь, пока мы не покончим с первым. Кстати, мистер Чантри собирается на охоту. Он захочет освободиться к одиннадцати. Что?.. Валяйте! (Вешает трубку.)
Входит мэр. У него обеспокоенный вид; в одежде все та же едва уловимая
безвкусица.
Мэр. Ну что, Харрис?
Xаррис. Они будут здесь через пять минут, господин мэр.
Мэр. А мистер Чантри?
Харрис. Уже выехал, сэр.
Мэр. Были у меня в жизни щекотливые дела, Харрис, но это, знаете ли (неодобрительно фыркает), уж сверх всякой меры.
Харрис. Да, неприятное дело, сэр, весьма неприятное.
Мэр. Положите мне на стул книгу, Харрис; я люблю сидеть повыше.
Харрис кладет на стул, стоящий за письменным столом, том энциклопедии.
(Продолжает проникновенно.) Наш собрат! Один из судей! Семейный человек! Мой преемник в будущем году! Теперь уж он им, вероятно, не будет. Такие вещи не скроешь.
Харрис. Я дал Мартину указание держать все это в строжайшей тайне, сэр. Вот и мистер Чантри.
В правую дверь входит джентльмен привлекательной наружности; на нем
охотничий костюм безукоризненного вкуса.
Мэр. А-а, Чантри!
Чантри. Здравствуйте, мэр. (Кивает Харрису.) Чрезвычайно неприятная история.
Мэр кивает.
Что он там натворил?
Харрис. Набросился на одну из своих собственных дочерей с палкой и оказал сопротивление полиции.
Чантри (тихо присвистнув). На свою дочь! Возлюби ближнего своего, как самого себя!
Харрис. И еще фонарь под глазом.
Мэр. У кого?
Харрис. У полицейского.
Чантри. А почему в это ввязалась полиция?
Xаррис. Не знаю, сэр. Хуже всего то, что мистер Билдер находится в участке уже со вчерашнего дня, с четырех часов. Начальник полиции в отъезде, а Мартин не хочет брать на себя ответственность.
Чантри. Черт побери, наверно, он в ярости! Джон Билдер - типичный холерик.
Мэр (кивает). Вот именно. Чрезмерная вспыльчивость и высокое чувство долга.
Xаррис. Есть еще одно дело, господин мэр, - браконьерство. Я велел им подождать, пока мы закончим.
Чантри. Ну, с этим мы справимся быстро. Я хочу уйти в одиннадцать, Харрис. Я и так уже опаздываю к первому гону. Джон Билдер! Послушайте, мэр, все в руках божьих, но куда мы катимся?
Мэр. Харрис, идите приведите их сами; нельзя, чтобы слуги...
Харрис уходит направо. Оба садятся; так как на стуле мэра лежит книга, то мэр кажется несколько выше Чантри. Теперь, усевшись на судейские места, они обретают какую-то
