к деятелям науки, культуры и искусства.
Январь 1968 г.
Мы, подписавшие это письмо, обращаемся к вам со словами глубокой тревоги за судьбу и честь нашей страны. В течение нескольких лет в нашей общественной жизни намечаются зловещие симптомы реставрации сталинизма. Наиболее ярко проявляется это в повторении самых страшных деяний той эпохи в организации жестоких процессов над людьми, которые посмели отстаивать свое достоинство и внутреннюю свободу, дерзнули думать и протестовать.
Конечно, репрессии не достигли размаха тех лет, но у нас достаточно оснований опасаться, что среди государственных и партийных чиновников немало людей, которые хотели бы повернуть наше общественное развитие вспять. У нас нет никаких гарантий, что с нашего молчаливого попустительства исподволь не наступит снова 37 год.
Мы еще очень не скоро сможем увидеть Андрея Синявского и Юлия Даниэля людей, осужденных на долгие годы мучений только за то, что они посмели излагать вещи, которые считали истиной.
На три года оторваны от жизни совсем молодые люди - Виктор Хаустов и Владимир Буковский. Все их "преступление" заключалось в том, что они публично выразили свое несогласие с драконовскими законами и карательными мерами, пригвоздившими нашу страну в очередной раз к позорному столбу. Судебная расправа над ними - образец циничного беззакония и превратного толкования фактов.
Последний процесс над Галансковым, Гинзбургом, Добровольским и Лашковой вышел за всякие рамки в попрании человеческих прав.
[...] Атмосфера вокруг недавнего процесса - еще одно звено в цепи беззаконий. Официальные органы нагло дезинформировали западную коммунистическую прессу: в день начала суда было заявлено, что сроки его еще не установлены. Заместитель председателя Мосгорсуда Миронов, назначенный судьей по этому делу, незадолго до процесса отвечал, что такое дело в Мосгорсуд вообще не поступало.
Люди, стремившиеся попасть в суд, подвергались откровенному шантажу и издевательскому унижению человеческого достоинства. Фотографирование, неусыпная слежка, проверка документов, подслушивание разговоров - это далеко не полный перечень того, что происходило в дни судебной расправы. Едва ли не самое страшное то, что среди филеров были совсем молодые люди - юноши и девушки. Вместо пытливого чтения, попыток задуматься над сложными вопросами современности им предложили подслушивание и донос. Это наушничание, с точки зрения КГБ, вероятно, и есть тот самый нравственный идеал молодежи, который они противопоставляют "безнравственности" Гинзбурга, посмевшего вступиться за невинных людей.
