Приковыляв к желтой вазе в дальнем углу, он снова стал жонглировать браунингом.
— Я собираюсь, стоя здесь, выстрелить в том направлении, где стоял судья. Потом я брошу пистолет в вазу. Инспектор, вы будете изображать Уайта. Встаньте там, где стоял он, — примерно в середине комнаты. Когда услышите выстрел, резко повернитесь и скажите, можете ли вы меня видеть.
Пейдж занял позицию. Он ожидал, что выстрел раздастся немедленно, но понял, что полковник тянет время с целью застигнуть его врасплох.
Выстрел был таким громким, что казалось, будто комната закачалась, как каюта во время шторма. Невольно вздрогнув, Пейдж повернулся. Только что он смотрел на яркий луч света из лампы-дракона и теперь, уставясь в темный угол, не мог разглядеть ничего, но услышал слабый звук, как будто кто-то опустил зонтик в фарфоровую подставку.
— Ну, вы можете меня видеть? — донесся голос из мрака.
Глаза Пейджа постепенно привыкали к темноте.
— Нет, сэр, — ответил он. — Сейчас я вижу только тень около вазы.
Полковник Маркуис, хромая, двинулся вперед, вертя в руке пистолет.
— Обратите внимание, инспектор, что пуля не вылетела в окно.
Раздосадованный сержант Борден уже изучал свежий шрам, на который указывал полковник. На желтых обоях стены между южными окнами теперь было два пулевых отверстия. Пуля, выпущенная Маркуисом, попала в стену на расстоянии фута от левого окна.
— Но если та пуля не попала в дерево, то куда она делась, сэр? — допытывался Борден. — Меня уже тошнит от пуль. Они сыплются дождем, и ни в одной из них нет никакого смысла.
В половине шестого инспектор Пейдж вышел из станции метро «Вестминстер» и устало побрел по набережной Виктории к Новому Скотленд-Ярду. Он достиг несомненного прогресса — его записная книжка содержала доказательства как в пользу оправдания, так и в пользу обвинения, — но лишился ленча и пива.
Рядом со Скотленд-Ярдом находилась пивная — настолько незаметная, словно она притворялась не существующей вовсе. Тем не менее ее часто посещали полицейские. Выбравшись из густого тумана, поднимавшегося над рекой, Пейдж обнаружил, что паб только что открылся. Он не стал заходить в общественный бар, а направился в отдельный кабинет, где в камине ярко горел огонь, но с удивлением увидел, что комната уже занята. В кресле, вытянув длинные ноги к огню, расположилась фигура, демонстрируя голову с редкими седыми волосами над спинкой кресла, пивную кружку в веснушчатой руке и облако сигаретного дыма. Когда человек обернулся, к вышеописанному прибавилось усмехающееся лицо полковника Маркуиса.
