— Ты в порядке? — Ренди с тревогой осмотрел меня и обернул пораненную ладонь своей салфеткой.
Затем перевел взгляд на Кости. Тот в ответ простодушно пожал плечами.
— Я в порядке, Ренди! — вскрикнула я, умирая от стыда.
Дениз выглянула из-за плеча новобрачного.
— Давай поменяемся местами? — тихо предложила она.
Они думали, что я не в себе от того, что Кости вампир. Вот уж что волновало меня меньше всего! Из равновесия выводила его близость. А праздник только начался.
— Кристин. — Ной подошел к столу и снял салфетку с моей руки. — Сильно порезалась?
— Все отлично, — огрызнулась я.
Обида на его лице заставила меня виновато поежиться.
— Просто неловко, — вывернулась я. — Все будет хорошо. Возвращайся на место, хватит привлекать ко мне внимание.
Ной, кажется, успокоился и ушел к своему столу. Я улыбнулась, скрывая предательские мысли.
— Правда! — добавила я ради Дениз.
Собрав осколки бокала, я принялась заворачивать их в окровавленную салфетку.
— Пойду в туалет. Смою все это и выброшу стекло.
— Я с тобой, — вызвалась Дениз.
— Нет!
Она поразилась резкости моего ответа. Я бросила взгляд на Кости и снова на нее. Глаза ее округлились — она поняла. Во всяком случае, что-то поняла.
— Крис, — обратилась она к нему, — вам не трудно пойти с Кристин и поискать что-нибудь для перевязки? Ренди говорит… — Она выдержала паузу и ехидно продолжила: — Ренди говорит, что вам уже приходилось иметь дела с кровавыми ранами.
— Так вы доктор? — заворковала Фелисити.
Кости встал и улыбнулся Дениз, одобряя формулировку:
— Раньше в Лондоне много чем приходилось заниматься, — уклончиво ответил он.
Я сделала первую остановку у бара. Бармен ошарашено смотрел на окровавленную салфетку.
— Джин. Бокала не надо, прямо в бутылке, — напрямик потребовала я.
— Хм… мисс, может, вам лучше…
— Подай леди бутылку, приятель, — вмешался Кости, и его глаза вспыхнули зеленью.
Невскрытая бутылка джина без промедления оказалась в моей еще кровоточащей ладони. Я свернула крышечку, отбросила стекло и салфетку и сделала долгий глоток. Затем провела Кости в дальний конец стоянки, где было поменьше машин. Я измазала кровью всю бутылку, но мне было все равно.
— Лучше? — спросил он, когда я вышла на воздух.
Его губы кривились в усмешке.
— Не слишком, — возразила я. — Не знаю, долго ли моя мать будет молчать, но, если ты не заметил, она тебя ненавидит. При первой возможности вызовет войска и постарается, чтобы тебя изжарили на серебряном вертеле. Тебе надо уходить.
