* * *
До места назначения мы – Даша, Васик, облаченный в рясу священнослужителя, безумный отец Никодим и я – доехали без приключений. Если, конечно, не считать того прискорбного факта, что на одном из перекрестков нас остановили сотрудники ГИБДД. Один из милиционеров – черноусый старший лейтенант – бодро козырнув, представился и сунул через опущенное окошко в салон автомобиля лоснящуюся от хронического перекорма и мороза физиономию.
Вдохнув ужасающего перегара, которым Васик и отец Никодим щедро насытили атмосферу салона, черноусый широко улыбнулся.
– Выпивали? – осведомился он у Даши и сам же ответил на собственный вопрос:
– Конечно, выпивали.
– Никак нет, – оскорбленно выговорила Даша, – я не пила. Я вообще не пью.
– Ничего себе – не пью, – отозвался, ухмыляясь, черноусый, – меня от вашего запаха самого накрыло, как будто я стопочку маханул.
– Это потому что вы с мороза в тепло попали, – предположил Васик и глупо захохотал.
Черноусый нахмурился и оглянулся в сторону стоявшей неподалеку патрульной машины, откуда уже бросали на нас плотоядные взгляды еще трое сотрудников государственной инспекции безопасности дорожного движения.
– Видите ли в чем дело, – вступила в переговоры я, – нас поручено отконвоировать в больницу одного типа, – я кивнула на заднее сиденье, где находились Васик в рясе и отец Никодим, на котором из одежды были только семейные трусы, – это священник, у него белая горячка.
Черноусый удивленно посмотрел на Васика. Васик хохотал уже без остановки, очевидно, догадавшись о том, что за священника приняли его.
– Святой отец сошел с ума, – торопилась я объяснить, пока степень изумления, в которую впал милиционер, не успела перейти в болезненную, – сами понимаете, эти священники... вынуждены пить, чтобы не страдать так сильно от несовершенства окружающего мира.
Физиономия черноусого вытянулась. Ничего, судя по всему, не понимая, он переводил взгляд с Васика на отца Никодима и обратно – с отца Никодима на Васика. Васик между тем хохотал, а безумный священник вращал глазами так, что мне, когда я увидела его, поглядев в зеркало заднего обзора, стало положительно не по себе.
– Горячительные напитки приводят к белой горячке, – объясняла я, путаясь и злясь от того, что мы теряем драгоценное время.
– А это кто? – обалдело спросил черноусый милиционер, указывая своим полосатым жезлом на отца Никодима. – Почему он в трусах?
– Это тоже священник, – сказала я, решив не докладывать милиции о ситуации с переодеваниями, – и у него тоже белая горячка.
