— И на рязанской земле тати имеются, боярин — подал голос Ратибор.
— Наши тати почуяли, чем пахнет, в леса попрятались. А до тутошних, видать, не дошло пока.
Боярин Вячко был зол. Ещё бы — хотя убитых в отряде и не было, легко ранеными оказались почти половина. Сказался первый разбойничий залп, да и в рукопашной кого-то зацепили. Наскоро перевязав раны на морозе, отряд начал искать ночлег.
Они остановились в каком-то крохотном селении, в пять курных изб. И нашли-то её только по запаху дыма. Хотя деревушка-весь разместилась буквально у самой Клязьмы, с реки её было не видно — жители предусмотрительно не тронули лес у самой воды, и даже деревянных мостков было не видать.
Княгиню разместили в крохотной бане, даже без предбанника. Пожилая рябоватая хозяйка протопила баньку, после чего Ратибор отослал её, тщательно проветрил баню, выпустил дым и скутал, чтобы прогрелось дерево.
Он внимательно осмотрел дверь, сбитую из толстых, в ладонь, плах на крепких железных петлях. Гляди-ка, не пожалел хозяин, потратился… Витязь поднатужился, крякнул и снял дверь с петель. Забросил под банный полок.
— Это-то зачем, Вышатич? — подала голос княгиня.
— Наружу дверь-то отворяется — проворчал Ратибор, вешая в дверном проёме меховую полость, взятую из саней — Припереть дрыном да поджечь — и вся недолга…
Он откинул полость, приглашая внутрь.
— Добро пожаловать, госпожа моя.
…
Свечи, как много свечей. Они стояли пучками, они стояли цепочками, и всё это свечное великолепие окружили тесным кольцом самые здоровенные свечки, плотно, одна к одной. Разве можно ставить рядом столько свечей, подумал Ратибор, и тут крайняя из них вспыхнула. От неё тут же занялась вторая, третья, ещё, ещё… И вот уже всё собрание пылает ослепительным огнём, истаивая от жара…
Витязь проснулся разом. Сердце снова колотилось, как тогда, но боли не было.
— Не спишь, Вышатич? — донёсся до него тихий голос.
— Не сплю — помедлив, ответил Ратибор.
— И мне не спится.
И снова молчание. Витязь успокаивал сердце.
— Как мыслишь, Вышатич — вновь заговорила Лада — устоит Рязань?
Ратибор помедлил, раздумывая. Легче всего было ответить "знамо, устоит" Но Ратибор уже уяснил, что княгиня далеко не дура, чтобы утешиться бодряческим ответом.
— Ежели стены устоят, то и Рязань тоже… — осторожно ответил он.
— А ежели проломят стены?
— Не знаю. Очень уж их много.
И снова молчание, долгое, вязкое.
— А ежели бы всю рать, что князь Юрий собрал, на стены поставить? — вновь спросила Лада.
