— А где закуска? Кто нес мешки с продуктами? Все выяснили довольно быстро: мешок остался на дне колодца у подножия лестницы; никто и не подумал его взять. С виновником, который должен был нести мешок, мы обошлись без церемоний, потребовав, чтобы он вернулся обратно и принес продукты. Но, поразмыслив, сообразили, что узкая расщелина не совсем подходящее место для остановки, а ниже путь мог еще больше осложниться. Короче говоря, все решили вернуться ко дну колодца, где можно было позавтракать хоть с какими-то удобствами. Так мы и сделали. Правда, при этом сильно встревожили тех, кто расположился наверху колодца и уже настроился на долгие часы ожидания. Услыхав о нашем преждевременном возвращении, друзья из группы поддержки заволновались: они подумали что мы столкнулись с непредвиденными препятствиями или что произошел какой-то несчастный случай. Объяснение пришлось кричать во все горло. Успокоившись, они воспользовались предлогом и принялись осыпать нас насмешками за легкомыслие, награждая именами всяких птиц и животных, известных своей безмозглостью и короткой памятью. Но это не испортило нам аппетита!
Расположившись поудобнее среди камней, мы славно попировали, помня о том, что этот завтрак должен заменить нам и обед и ужин. К концу трапезы меня заинтересовал новый способ приготовления консервированного кофе, а главное, как мои товарищи его пили. Никаких индивидуальных кружек, которые вечно повертываются и обжигают пальцы, никаких раздач сахара и добавок в сосуды разной емкости, всегда служивших поводом для споров! По традиционной команде «Кофе!» каждый вытащил из кармана маленькую пластмассовую трубочку, опустил ее одним концом в общий котелок, и кофе было высосано до последней капли без всякой акробатики и досадных происшествий. Важное и обязательное условие — эти длинные гибкие трубки должны быть одинакового сечения, следовательно, одинаковой пропускной способности.
Так как я не пью кофе и не курю, то я задремал, пока мои товарищи закуривали трубки и сигареты. Я уже погружался в блаженное небытие, как вдруг заметил, что мой ближайший сосед заглядывает под козырек моей каски и тихонько напевает:
— Учитель засыпает!.. Учитель засыпает!
Эти слова заставили меня встрепенуться. Я и в самом деле засыпал, так как накануне спускался на равнину, вернулся в лагерь лишь в четыре часа утра и, едва успев переодеться, присоединился к группе, которая шла в пропасть. Теперь приходилось расплачиваться за столь неуместную прогулку. Я понимал, что рискую задержать всех или помешать передовому отряду как раз в тот момент, когда он больше всего будет нуждаться в полной самостоятельности и максимальной подвижности. Что оставалось делать? Я не стал задерживать разведчиков и, пожелав им успеха, снова попытался заснуть под убаюкивающий шум ручья.
