Однако некоторые из них будут меньше говорить как товарищи и больше действовать как функционеры. Они организуют сообщества для наркоманов. Они научились это делать. Если клиент убежит, они постараются найти его и вернуть. Если они не смогут его найти, они попросят сделать это полицию. Когда полиция вернет беглеца, они будут строго следить за ним, чтобы предупредить новый побег. Но это им надоест. Их друзья требуют внимания; их дети заболели корью; полиция выражает недовольство. Они установят замки. Но замки легко открываются, а побег сам по себе представляет вызов. Забор становится выше, некоторые из клиентов делают подкоп. Возводится более высокая стена, некоторые из клиентов перелезают через нее. Устанавливаются решетки, кто-то из клиентов преодолевает их и оказывается по ту сторону стены. Оборудуются камеры для специального воздействия.
Это напоминает старый фильм. Мы уже череэ все это проходили. Направление, которое воплощает в себе Хассела, может повторить опыт рабочих школ для молодых преступников. Все начиналось как идеалистическое движение, широко открытое для молодых людей, которые действительно заслужили искреннего к себе отношения. В результате того, что учителя были обязаны удерживать своих учеников, весьма не расположенных к учебе, дело кончилось тем, что эти школы превратились в необычайно суровые тюрьмы с неопределенным сроком пребывания в них. Трудно понять, почему социальные работники смогут достичь лучших результатов.
Специальные заведения и учреждения для трудных детей и подростков были созданы в Скандинавии в конце прошлого века в результате совпадения интересов юристов-практиков, педагогов и политиков (Т. Дэл, 1978). Это должно было значительно облегчить участь тех, кого следовало контролировать. Персонал должен был состоять из специалистов, набираемых в большинстве своем из сферы просвещения, здравоохранения и социального обеспечения. Но это никогда не было реализовано. Тогда не было такого количества специалистов. Однако сейчас они имеются. Они нетерпеливо ждут новых задач, защищенные от воспоминаний о прежних опытах тем, что рассматривают самих себя как товарищей. Мы приходим к системе принудительного потребления, в которой одним из товаров становится социальный контроль, осуществляемый товарищами-функционерами.
Глава девятая БОЛЬ НАВСЕГДА?
Различные формы контроля над преступностью, подобно тяжелым волнам, появляются, исчезают и появляются вновь. Быть может, еще выразительнее будет сравнение с маятником. Маятник движется от одной крайней позиции к другой — от классицизма к позитивизму, а затем от неоклассицизма к неопозитивизму. Ни одна из крайних позиций не отличается абсолютной определенностью. Каждая из них таит в себе возможность модификаций. Классицизм и неоклассицизм озабочены проблемой равенства, определяемого степенью тяжести совершенного деяния, а не более широким понятием справедливости, Ни тот, ни другой не в силах создать механизм контроля над малозначительными преступлениями и отклоняющимся поведением. Позитивизм и неопозитивизм дают превосходную основу для контроля над мелкими правонарушениями, а также над такими феноменами, как привычный или опасный преступник. Недостатки этих подходов становятся заметными в те периоды, когда потребность в такого рода контроле ощущается не особенно остро или когда его потенциальные объекты пользуются поддержкой либо обладают политической силой.
