На улицу, параллельную Морской и ведущую к порту, он вышел тем же путем — перелезая через заборы, пробегая через тихие дневные дворы и огородные участки.
Оказавшись у моря, снял порванную кожаную куртку, перебросил ее через плечо. Двинулся в сторону яхт-клуба.
Время, остававшееся до назначенного Глебом срока, он провел, сидя на камне недалеко от яхт-клуба. Он пытался понять, кто же мог убить Аню. Хорошо, на Чемиренко убийц мог вывести кто-то из Москвы. Но ведь о том, что Чемиренко и Аня знакомы, не знал никто. Чемиренко сказал об этом только ему. Тогда как убийца мог узнать, что Аня связана с Чемиренко?
Не придя ни к какому выводу, встал и двинулся к яхт-клубу.
Когда он подошел к «Алке», Глеб и Алла на причале распаковывали ящики. Часть ящиков, уже пустых, лежала в стороне.
— Привет, — сказал он. — Подключаюсь к работе?
— Привет. — Глеб посмотрел на него. — Подключайся. Последняя загрузка: консервы, спиртное, приборы.
— А это что? — Он тронул ногой наполовину освобожденный от промасленной бумаги длинный металлический предмет. — Торпеда?
— Буксир для подводной ночной охоты. Знаешь, на кого под водой охотятся ночью?
— Нет.
— На глубоководных светящихся рыб. Я, например, люблю охотиться на катранов, карликовых акул. Их и в Черном море, и возле Кипра полно.
— Ты, я вижу, фанат.
— Есть грех. Подводная охота моя страсть. Сам-то ты под водой плавал?
— Конечно. Я ведь яхтсмен.
— Голландские. За этими буксирами я гоняюсь давно.
— Что так?
— Суточный запас батарей, скорость, до шести узлов. А главное, вот это, — Довгань погладил выступы на носу торпеды.
— Что это?
— Звуковые сонары-пеленгаторы. Со светом на катранов охотиться нельзя, они этого не любят. На них нужно идти с сонарами. Надеваешь наушники, включаешь сонар — и каждая акула как на ладони. Стреляешь и в сумку. Ладно, давай паспорт, переодевайся — и за дело. А я съезжу пробью тебе визу. Фото готово?
— Да, — Седов протянул паспорт, две фотографии. Спрятав все в карман джинсов, Глеб махнул рукой:
— Пойду. Готовьте яхту без меня.
Попросив Аллу заниматься только распаковкой ящиков, Седов быстро перенес все тяжести на борт. Грузовой отсек, устроенный в форпике, был вместительным; даже после того, как он перенес весь груз, здесь осталось больше половины свободного пространства. Он еще раз отметил про себя вместимость яхты, которая могла брать на борт до четырех тонн груза, не считая семисот пятидесяти литров питьевой воды и четырехсот литров топлива.
