— Потерплю, — милостиво сказала Алла.
Выйдя из машины, они подошли к двери с тыльной части киоска. Довгань постучал. Голос за дверью поинтересовался, кто это.
— Шалико, это я, — сказал Ганя.
Дверь открыл смуглый коренастый кавказец. Улыбнулся:
— Какие люди… Заходите, милости прошу.
После того как они вошли, запер засов. Оглядел вошедших:
— Какие проблемы?
— Нужно одеть моего друга Юру. Хорошо одеть. У тебя есть здесь шмотки?
— Есть, конечно. У меня все есть. Какой стиль?
— Стиль — крутизна. Знаешь, как одевается наша крутизна?
— Нет разговора.
— Нужна не только одежда. Подбери ему часы, цацки, все остальное. Чтобы выглядел как положено.
— Понял.
— Давай, Шалико. Я на тебя надеюсь.
— Не беспокойся, Глеб, все сделаем.
После того как Довгань вышел, Шалико внимательно оглядел Седова.
— Значит, так: черные мокасины, белые носки, серые брюки с напуском, по моде. Наверх пойдут синяя рубашка и кожа. У меня есть классная черная куртка из французской кожи, как раз на вас. Подойдет наряд?
— Подойдет, только, пожалуйста, носки дайте мне не белые, а синие.
Шалико поднял большой палец:
— Понимаете в одежде. Конечно, я дам вам синие. После того как Седов переоделся, Шалико цокнул языком:
— Блеск. Держите… — Протянул золотую цепочку. — Наденьте на правое запястье. Наденьте, наденьте, вас сразу признают в городе за своего. А на левое запястье — вот эти часы. «Сейко», без фальшака. Надевайте.
— Может, обойдемся без золота? — спросил Седов. — Я как-то не привык к цацкам.
— Нельзя, Юрочка. Наденьте браслет, вас не убудет. Люди должны видеть, что вы порядочный член общества.
Подумав, что его в самом деле не убудет, Седов надел цепочку. Оглядев его, Шалико покачал головой:
— Глеб меня похвалит. Вы как с картинки. Куда сейчас? Не к девушке?
— Нет. Хочу пообедать в «Алазанской долине».
— А что… Там обедают как раз такие люди, как вы. Счастливо.
— Я должен вам что-нибудь?
— Вы что? Глеб мой друг. Давайте, Юра, желаю удачи.
— Спасибо.
Выйдя из ларька, он перешел улицу и вошел в ресторан.
* * *
Его встретил швейцар в малиновой с золотом ливрее, по одному взгляду которого было ясно: при выходе ему нужно дать на чай.
Осклабившись, швейцар показал на дверь в конце коридора:
— Пожалуйте, прошу… Отобедать хотите?
Молча кивнув, он прошел в зал. Здесь было полутемно, лампы на столиках неясно освещали отделанные деревом стены. Едва он сел за столик в углу, к нему подошел официант.
Молча положил меню.
Посмотрев на официанта, который, судя по торсу и крепкой шее, наверняка раньше был или боксером, или борцом, Седов отодвинул меню.
