1 июня.
Хэтти сегодня уехала. Мне не хотелось бы назвать ее "фривольной", я уверена, что, в сущности, у нее доброе сердце, но я все же вынуждена признать, что ее влияние на Джули и Эстер было самое неблагоприятное. Конечно, она гораздо моложе их, а нынешняя молодежь, по-видимому, совсем не умеет держать себя с достоинством и слишком часто забывает и о чувстве долга и даже о приличиях. Не могу простить ей фразы, которую она так небрежно бросила мне в последнюю минуту: "Скажите Тимоти, что мне очень жаль, если я потрясла его слабые нервы". И тут же умчалась, я даже не успела ответить...
6 июня.
Тимоти все еще в Брайтоне. Эстер вчера получила от него письмо, он пишет, что взбирался на "Чашу Дьявола" и эта прогулка была очень полезна для его печени. Он также смотрел танцующих блох и аквариум. Еще он пишет, что недавно в Брайтон приезжал Суизин на своих новых серых, но он - Тимоти - не нашел в них ничего особенного; впрочем, он, конечно, не так хорошо разбирается в лошадях, как Суизин. О Хэтти он в этом письме не упомянул, и я надеюсь, что его рана начинает заживать. Сегодня, когда девочки были на прогулке, зашел Джолион и сообщил мне, что купил картину "Голландские рыбачьи лодки на закате", - он так тонко понимает живопись. Он был такой ласковый, что я излила ему душу и все рассказала о Тимоти и Хэтти. Он выслушал и сказал с искоркой в глазах: "М-да! На волосок был от гибели!" По-моему, это очень правильно сказано...
11 июня.
Все говорят, что Выставка блестяще удалась, невзирая на то, что привлекла столько иностранцев. Принц Альберт стал очень популярен. Эстер сегодня получила письмо от Хэтти. Представьте себе, мистер Чесмен сделал ей предложение! Это снимает большую тяжесть с моего сердца, ибо, даже помимо тревог за моего дорогого Тимоти, совесть моя была неспокойна - ведь именно гостя в нашем доме, Хэтти вела себя столь неподобающим образом! Но теперь, слава богу, все это заглажено и как раз вовремя, так как завтра возвращается Тимоти - только бы это известие не растравило вновь его раны..."
Сомс отложил книжечку и опять взял пожелтевший конверт. Подержал его в руке, ощущая под пальцами его глянцевитую, как бы слегка замасленную поверхность. Так вот в чем дело! Он рассмеялся дробным смешком. Ах, старые чудаки! Но вдруг словно горячий ток прошел у него по жилам, - нет, он не предаст родную кровь! Никто, кроме него, не будет смеяться над ними - нет, никогда! И собрав письмо и все три книжечки, он стал по одной бросать их в огонь.
