Когда Дарья зашла в комнату бабули, последняя вычитывала отпечатанные Валей листы рукописи.
– Ба, – лицо внучки было хмурым. – Я че-то не врубаюсь, куда брошь подевалась?
– Какая брошь, Дашут?
– Отложи свои записи. Где изумрудная брошь, спрашиваю?
– Так в шкатулке.
– Здесь ее нет.
– Смотри лучше и, сделай милость, не мешай. Мне две страницы осталось, потерпи.
Дарья высыпала содержимое шкатулки на кровать, но броши в поле зрения не наблюдалось.
Чуть позже забеспокоилась и Прасковья.
– Ничего не понимаю, она же здесь лежала.
– Колись, ты ее кому-то подарила?
– Да бог с тобой, Дашка, кому я семейные ценности раздаривать буду? Тебе все достанется, – она помолчала, – кроме бус.
– В смысле?
– Бусики я Валюше обещала, она, голубка, так мне помогает. Мы уже практически книгу закончили.
– Да плевать мне на бусики, где брошь?
Прасковья Константиновна была в полной растерянности.
– Не знаю.
– Ба, вспомни, ты ее вытаскивала?
– Вроде нет.
– Вроде или точно нет?
– Недавно показывала шкатулку Валентине.
– Валентине? Ты сдурела на старости лет? На черта хвастаешь перед посторонними своими украшениями?
– Дарья, неужели ты думаешь, что Валя способна без спроса взять чужое? Она никогда на такое не пойдет.
– Но броши нет!
Знаменная почувствовала, как закололо под ложечкой.
Сразу после отъезда внучки, в очередной приезд Сабуровой, старушка, краснея, задала терзающий душу вопрос:
– Валюш, солнышко, ты меня извини, но… ты… ты случайно не брала мою брошь?
Валентина затряслась.
– Н-нет, Прасковья Константиновна, а разве она пропала?
– Как сквозь землю провалилась. У меня была Дашка, так такую истерику закатила, утверждает, что… она, конечно, ошибается…
– Ваша внучка считает, что брошь взяла я?
– Я в это не верю, – Знаменная опустила глаза в пол. – Валюш, а может, ты взяла брошь на время? Ну решила покрасоваться перед подружками, а теперь боишься признаться? Я тебя ругать не буду, просто скажи – и все.
Сабурова вспыхнула.
– Как вы могли? Да я ни в жизнь не притронусь к чужим вещам. Я… я… – Валя разревелась.
– Успокойся, милая.
– Прасковья Константиновна, я не смогу сегодня работать, извините, – Валя шмыгнула носом. – Мне надо уйти.
– Да-да, понимаю, – Знаменная стала растирать виски.
На следующий день Валентина приехала позже назначенного часа. Сухо поздоровавшись с Прасковьей, она прошествовала в комнату, села за стол и вооружилась ручкой.
Знаменная расположилась в кресле напротив и, прежде чем заговорить, долго разглаживала складку на юбке.
