Но что же случилось с ней теперь?
Спросить напрямую я не решилась, но прошла вперед и села за длинный стол совсем рядом с Альбиной Эдуардовной. Она отшатнулась назад, будто я хлестнула ее своим биополем. Затем взяла со стола маленькую серебряную рюмочку и выпила ее содержимое одним глотком. Не знаю, что это было, коньяк или успокаивающие капли, но ее окаменевшее лицо слегка ожило.
– Что, ролик готов? – спросила она.
– Давно, – ответила я.
– Самое лучшее, что я могу вам предложить – это продайте идею другой страховой компании. Поменяете название и вернете свои деньги. А я обанкротилась.
– Альбина Эдуардовна, мы можем подождать еще какое-то время, пока у вас все наладится. Вы – наш давний и постоянный клиент…
– Не стоит, – оборвала меня Побережнова и открыла ящик стола.
Обреченность, с которой говорила Альбина Эдуардовна, натолкнула меня на совершенно идиотскую мысль, что она сейчас достанет из ящика стола пистолет и застрелится у меня на глазах. Я вскочила и бросилась к ней, чтобы предотвратить попытку суицида.
– Ты что, офонарела? – спросила директор, оттолкнув меня к стене и достав из ящика стола носовой платок. – Идите, девушка, отсюда. Охраны у меня нет, но я и сама могу вышвырнуть…
– Я подумала почему-то, что вы пистолет достать хотите, – в свое оправдание сказала я, пытаясь сообразить, как она расценила мой поступок.
Альбина Эдуардовна повернула ко мне голову и посмотрела на меня широко открытыми белесыми глазами. Краснота вокруг них почти прошла, но полное отсутствие макияжа говорило о том, что до моего прихода она плакала.
Побережнова всегда производила на меня впечатление сильной женщины, не способной на такую слабость, как слезы. «Значит ее дела были действительно плохи, но почему же так вдруг?» – пыталась сообразить я.
Раздался внезапный звонок и я вздрогнула. Альбина Эдуардовна взяла со стола маленький мобильный телефон, теряющийся на ее ладони, и ответила. Я еще никогда не видела таких миниатюрных телефонных аппаратов. «Наверное, он жуть какой дорогой, – подумала я. – А вот звоночек надо бы заменить, такой громкий звук и мертвого из могилы поднимет».
Побережнова сделала мне жест рукой, чтобы я наконец уходила. Я поняла, что дальше задерживаться здесь неприлично, и направилась к выходу. Едва я взялась за ручку двери, как услышала возглас: «Подожди!» Моей первой мыслью было то, что Альбина Эдуардовна обращается к своему невидимому собеседнику, но на всякий я случай оглянулась.
